. Нет, нет! Погоди, не спешивайся. Я чувствую, сеньор, не вижу, но чувствую, что у меня выходят очень странные буквы. Не удивляйся. Самое удивительное — это то, что происходит вполне естественно. Ты пишешь. Писать — значит отделять слово от себя. Вкладывать в это отделяющееся от тебя слово всего себя, пока оно не обретет самостоятельного существования, не превратится в нечто иное, совершенно чуждое тебе. Ты, как во сне, написал: Я, ВЕРХОВ* НЫЙ. Сеньор... вы водите моей рукой! Я приказал тебе ни о чем не думать
ни о чем
забудь о твоей памяти. Писать не значит обращать реальность в слова, а значит делать слово чем-то реальным. Ирреальное рождается только из дурного употребления слова, из дурного употребления письма. Не понимаю, сеньор... Не беспокойся. Давление чудовищно, но ты его почти не чувствуешь, не чувствуешь, что ты чувствуешь
я чувствую, что не чувствую
тяжесть, которая освобождается от своей тяжести. Перо все быстрее снует по бумаге. Проникает в самую глубь. Я чувствую, сеньор... чувствую, как мое тело качается взад и вперед в гамаке... Сеньор, бумага выскользнула у меня из рук! Перевернулась! Тогда пиши задом наперед. Крепко держи перо. Сжимай ручку так, как будто в нее уходит твоя еще не прожитая жизнь. Продолжай писать
продолжаааю
бумага сладострастно отдается перу. Поглощает, всасывает чернила с каждой черточкой, которая ложится на нее. Происходит совокупление, в результате которого чернота чернил сливается с белизною листа. Снедаемые похотью самец и самка образуют животное о двух спинах. Вот вам и смешение рас. Э, э, не стони, не сопи. Нет, сеньор... Я не соплю. Еще как сопишь — точно в постели с девкой. Это представление. Это литература. Представляется писание как представление. Сцена первая.
Сцена вторая:
С неба письменности падает метеорит. Там, где он упал, где он ушел в землю, обозначается точечное образование: яйцеклетка. Внезапно появившийся зародыш. Он созревает под своей оболочкой. Крохотный, он тем не менее скоро уже не вмещается в ней. Но в тот самый момент, когда он показывается наружу, он обнаруживает свою ничтожность. Он материализует в себе отверстие в нуле. И в этой неприкрытой пустоте есть искра искренности.
Сцена третья:
Точка. Вот крохотная точка. Она стоит на бумаге. Благодаря своим внутренним силам. Она чревата всякой всячиной. В ней что-то трепещет, стараясь проклюнуться. И вот птенцы разбивают скорлупу. Пища, вылупляются. Ступают на белую гладь бумаги.
