Затем Анджей перешел к утверждению эскизов, заказанных институтом. Докладывал он сжато, не любил перегружать выступление деталями. Он знал, что все, кто собрался здесь, ценят краткость, а не долгие рассуждения.
Он знал, что его обязательно поддержат несколько известных художников, входящих в состав комиссии, а также сидевший за зеленым столом Салява, стало быть, можно заранее предсказать решение совета.
— Вот и все, что было у нашего отдела на сегодня. Пять предложений. И еще прошу утвердить заключение художественной комиссии.
Напомнил им о комиссии и кивнул на папки с эскизами. Единственным, кто, кроме Салявы, поинтересовался содержанием папок, был режиссер Анубис.
— Разрешите посмотреть эти эскизы, — попросил он, — вы упомянули фамилии первоклассных художников.
— Пожалуйста. Главное, обратите внимание на эскизы заставок.
Салява еще раз просмотрел хорошо знакомые ему рисунки. Анубис тоже склонился над листами и причмокивал от удивления.
— Этот Грохульский здорово вырос за последнее время, — шепнул он Анджею. — Недавно сделал отличные декорации для Театра новостей. Растет, энергичный, смело работает.
Слова Анубиса покоробили самолюбие Анджея. Может, намекает на то, что он променял талант художника на канцелярское кресло в институте?
В это время за столом произошло некоторое замешательство, так как листы с рисунками пошли по рукам, что дало возможность Круку дотянуться до кубка с сигаретами. Наблюдательный человек смог бы заметить, что экс-барон берет по ошибке сразу две штуки, причем одна из них по дороге исчезает где-то в полах его пиджака, прежде чем другая достигнет уст автора некогда сочиненных песенных текстов. Но никто этого не замечал, зато через минуту все могли видеть, как внимательно слушал и одобрительно кивал головой Крук, когда председатель излагал решение по делу пяти художников.
— Возражений нет, не вижу, переходим к следующему вопросу.
Перешли, значит, наступило время, когда Анджей обычно покидал зал заседаний, как делали это и консультанты по другим специальностям.
Он и сегодня хотел было поступить таким же образом, тем более что до сих пор не было желанного телефонного звонка, но Чайна, господствующий тут над всем, уловил его состояние и мигом подсунул записку:
«Прошу задержаться до рассмотрения пункта девять. Канн! Кто знает? Сегодня присутствует пан К.».
«Пан К.? — удивился Анджей. — Здесь несколько человек на букву К., вот хоть бы Крукевич, но он, конечно, не в счет. Наверное, имеется в виду Карпацкий, он редко бывает в институте и к тому же любит высказывать собственное мнение по некоторым вопросам».
