Жрецы засмеялись. Один из них, сухощавый египтянин со строгим взглядом, по имени Унеферт сказал:
— Это у вас в Риме богов продают и покупают, а мы богами не торгуем. Так что уезжайте лучше в свой Рим, а если вам так нравятся крокодилы, то мы можем для вас изловить парочку.
— Нам не нужны обычные крокодилы, — проговорил Марк раздраженно, — нам Сух ну-жен. Ладно, я добавлю еще десять тысяч, и давайте на этом прекратим болтовню о любимых богах.
— Ты, видно, римлянин, меня не понял, — проговорил Унеферт, нахмурясь. — Мы не продадим вам Суха…
— Не надо сcориться, — прервал его Херемон. — Давайте лучше еще вина выпьем, — он пододвинул Марку наполненную чашу. — А ты, Унеферт, не забывай — они наши гости, а гостей следует принимать радушно.
— Я вас не понимаю, — сказал Марк, осушив чашу. — Я предлагаю вам огромные деньги за какого-то крокодила, а вы еще упираетесь. Да на эти деньги целый храм можно построить.
— Если бы это был обычный крокодил, ты бы, Марк, за него таких денег не предлагал, — резонно заметил Херемон, — Мы, Марк, годами день и ночь обучали Суха. Одни боги знают, что нам стоило сделать его послушным. От его зубов за это время пострадали многие жрецы. А ты хочешь, чтобы мы вдруг сразу с ним расстались. Мы должны подумать, посоветоваться. Ты, Марк, прав, за твои деньги можно многое сделать на благо Себека, и мы должны решить, что для бога важней.
— Так решайте, — сказал Марк, — решайте, кто вам не дает? Я подожду.
— Мы решим попозже. Но сначала я хотел бы узнать, зачем вам Сух? Что вы с ним будете делать?
— А я скажу тебе, Херемон, что они будут с ним делать, — недружелюбно заговорил Унеферт, — они бросят Суха на арену амфитеатра ко львам. Так у них в Риме чернь забавляется.
Марк засмеялся.
— Я не сумасшедший отдавать такого крокодила на съедение львам, — сказал он. — Слишком дорогой обед для них. Да вы не бойтесь, ничего страшного с вашим Сухом не случится. Будет жить в доме моего отца, веселить гостей. К моему от-цу приходят очень важные гости, бывают и сенаторы. В общем, сами понимаете, с такими людьми дружить выгодно.
— Я тебе не верю, — сказал Унеферт. — Вы все равно бросите Суха на арену, когда он вам надоест.
— А какая тебе разница? — недовольно сказал Марк, — Мы вам хорошо заплатим, что вам еще нужно?
— Не горячись, Марк, — сказал Херемон. — Ты должен нас понять. Сух — это воплощение Себека на земле, и судьба его нам небезразлична.
— Хорошо, я могу поклясться чем угодно: Солнцем, богами Олимпа, своим Гением, наконец, что с Сухом все будет в порядке. Вас это устроит?
