— Куда же положить этого Виска? — размышлял Квинт, рассматривая схему триклиния.
— Может, положим его на среднее ложе возле Порция? — советовал ему Метродор.
— Нет, только не с Порцием, они же недолюбливают друг друга. Порций потом опять будет жаловаться, что ему весь вечер пришлось нюхать ноги этого откупщика.
— Тогда приткнем его под бок к Фуску. Они вроде как друзья.
— Да. Пожалуй, там ему самое место, — согласился Квинт. — Как раз Фуску будет с кем поболтать о рассолах.
Квинт по-всякому перемешивал гостей, пока наконец не определились места для каждого.
Пока он этим занимался, из бани вернулись клиенты. По пути к дому Квинта они договорились, как лучше разрисовать своему патрону картину избиения болтунов, чтобы выглядеть в его глазах настоящими героями.
Когда Квинт закончил с распределением мест для гостей, то вышел в атри-ум к своим клиентам. Синяки на лицах клиентов и пятна крови на их оде-жде красноречиво говорили о том, что драка в бане была нешуточной.
— Ну что, — заговорил Квинт, довольно улыбаясь, — разъяснили вы этим бродягам, что значит смеяться над Квинтом Серпронием?
— Еще как разъяснили! — раздались многочисленные возгласы, и клиенты наперебой стали рассказывать, как все происходило.
Центральное место в этом повествовании занимал рассказ Баселида о его битве с Темизоном. Баселид не скупился на кровавые подробности и богато приукрашивал их жестами и телодвижениями. То он махал кулаками, показывая, как наносил удары болтуну в рыло, то изображал отлетающего Темизона и его жалкие попытки защищаться. Псека тоже вставил от себя несколько фраз о том, как он зверски приложился к поганой роже болтуна.
— А этот бродяга не сдохнет? — забеспокоился Квинт после их рассказа.
— Навряд ли, — успокоил его Баселид, — что с ним сделается? Подумаешь, сломали ему несколько ребер, от этого не подыхают. Правда беззубым ртом ему теперь болтать будет трудновато, — сострил Баселид, и Квинт довольно заулыбался.
Он распорядился, чтобы казначей выдал каждому клиенту по шестьдесят сестерциев, а Баселида, кроме того, пригласил к себе на ужин.
Через три часа к дому Квинта Серпрония подошла целая процессия рабов, груженных разными ящиками и тюками. Это прибыл из Остии Марк Серпроний. Рабы несли его вещи и подарки.
Со стороны эта веретеница рабов выглядела, как триумфальное шествие с добычей из захваченной страны. Возглавлял шествие Марк. Он с видом полково-дца гордо шагал впереди, выставляя напоказ внушительную золотую пектораль с изображением орла. Когда-то этот орел сверкал своими драгоценными камнями на груди одного из фараонов Египта, теперь же он окрылял Марка.
