— Какие еще шуточки! — воскликнул Квинт, — да он там внизу, пойдем, ты сама на него глянешь. — Квинт взял ее за руку и потянул к выходу.
— Отстань от меня! — вырвала она свою руку, — говорят тебе, я не знаю никакого Гермарха. А на твою пьянь я смотреть не собираюсь!
— А чего ты так вдруг всполошилась? Ты его что, боишься?
Но Юлия не отвечала. Она делала вид, что занята румянами, давая этим понять Квинту, что разговаривать с ним больше не собирается.
Это взбесило Квинта. Гнев опять овладел им, и он уже не мог его сдерживать.
— Хватит морду мазать! — заорал он на нее и опрокинул ногой столик с ее мазями и румянами, — отвечай, когда тебя спрашивают!
— Ты что, рехнулся! — закричала она в свою очередь на мужа, вскакивая со стула, — ненормальный! Иди сначала проспись, а потом я буду с тобой разговари-вать!
— Это ты, тварь, сейчас у меня проспишься! Что, гладиаторы надоели, так теперь тебя на атлетов потянуло? — наступал на нее Квинт, — Хватит! Нагулялась! Можешь распрощаться с Римом. Завтра поедешь в имение, среди мулов будешь искать себе атлетов, сука! — И Квинт вышел из комнаты, громко хлопнув дверью.
— Вот же ублюдок, — проговорила Юлия в сердцах, — плебейское отродье. Тебе только баранов пасти, а не в сенате заседать.
И она в гневе пнула ногой перевернутый столик. Правда, в глубине души ее радовала ярость Квинта. Наконец-то он почувствовал то, что чувствовала Юлия уже много раз, когда Квинт у нее на глазах уводил к себе в спальню молодень-ких рабынь, а потом, не смущаясь, похвалялся своими подвигами перед собутыль-никами.
Юлию особо не пугали угрозы Квинта. Ей было лишь досадно, что так быстро закончились её амурные похождения. Еще она жутко злилась на Гермарха. Неужели этот подонок действительно смог ее выдать? Если Квинт притащит его сейчас к ней в ком-нату, думала Юлия, то это будет довольно неприятная встреча. Юлия была готова отдать что угодно, лишь бы избежать этой встречи. Она еще не знала, что весь этот разговор о гостях был не что иное, как уловка Квинта. Когда попозже Юлия об этом узнает, то вновь разозлится, но уже на себя, за то, что так легко дала себя обвести и так быстро купилась на эту хитрость мужа.
А Квинт времени зря не терял. Из комнаты Юлии он прямиком направился в свою спальню. Он хотел проверить, все ли его вещи на месте. У него из головы не выходили слова Темизона о том, что Юлия воровала одежду и украшения для своего любовника. Он просто не представлял себе, что он с ней сделает, если чего-то сейчас не досчитается в своих сундуках. Его коробило от одной только мысли, что какое-то мурло красуется теперь перед шлюхами в его накидках.
