— Много, а местов нет, — снова договорила Ирина.
Замков с удивлением посмотрел на нее, откуда, дескать, она знает.
— Да… И увидел, как юшка потекла из-под шконки.
— Юшка — это кровь?
— Ну, юшка, — согласился Замков. — Я позвал дежурного, и мы вошли. А там — все. Труп.
— Кто спал рядом с Семашко?
— Чалидзе и Суханов.
— Чалидзе, Чалидзе… — проговорила Клавдия, вспоминая. — Это какой же Чалидзе?
— Это грузин Чалидзе, — весомо сказал контролер.
— Он по какому делу? — спросила Ирина.
— Этого нам знать не положено.
Клавдия еще раз посмотрела в список сокамерников Семашко. Нет, его подельников там не было. Но все равно надо будет проверить все дела тех, кто был тогда в камере.
— А скажите, Порфирий Игнатович, в последние часы, перед тем как Семашко покончил с собой, вы ничего странного в нем не наблюдали?
— В Семашке? Нет, мужик как мужик. Подследственный — одно слово.
— Или в камере? Может, он с кем-нибудь разговаривал?
— Это когда? За ужином или перед сном?
— Да все это время.
— За ужином он с Горбатовым говорил.
«Горбатов, — подумала Клавдия. — Это дело у Игоря. Кажется, там наркотики».
— А перед сном?
— А перед сном он с Чалидзе разговаривал.
Да что же это за Чалидзе? — все не могла вспомнить Клавдия.
— У кого он украл очки?
— У Горбатова как раз и украл.
Или тот ему сам отдал.
— А разве очки не положено отбирать перед отбоем?
Вот теперь Замков по-настоящему занервничал. Заерзал на стуле, тупо глядя то на Клавдию, то на Ирину.
— Господин охранник, — сказала Ирина. — Вам, кажется, задали вопрос.
— А чего?
— Вы должны отбирать очки перед отбоем?
— По инструкции?
— По инструкции.
— А так, что вот, понимаете…
— Отвечайте на вопрос, — отникелировала свой голос Ирина.
— Так точно, положено.
— Почему же вы не отобрали?
— О-о-й, — как-то по-бабски вздохнул Замков. — Говорил я, а они — «гуманность, гуманность»…
— Кто они и что это за гуманность?
— Так комиссия у нас была. Мы ж теперь в министерстве юстиции, это вы верно заметили. Ну, новая метла… У нас как? У нас народу много, спят они по очереди, потому что…
— Место в нет?
— Потому что на всех нехватка, — нашел новую формулировку Замков. — Половина спит, а половина…
— Сиднем сидит, — вставила Ирина.
— Да, притулятся где попало, — снова соригинальничал Замков. — У них отбой днем наступает. Такие дела. Вот и пожаловались комиссии, что ночью ни почитать тебе, ни телевизор посмотреть. Те и начали — гуманность, гуманность. А я им говорил.
— Ясно, — сказала Дежкина.
А про себя отметила, что это надо будет проверить.
