— Ну что, Ириша, поехали?
Калашникова сложила в папку бумаги.
— Может, все-таки ограбление?
— Знаешь, мне вчера Макс один жуткий сайт показал. «То, что вы всегда хотели увидеть, но никогда не видели», — перевела разговор Клавдия. — Я до сих пор в себя прийти не могу.
— И вы его видели? — удивилась Калашникова.
— И ты? — удивилась в свою очередь Клавдия.
— Бр-р-р… — красноречиво передернула плечами Ирина.
— Найти бы этих сволочей. Но я сначала должна все увидеть. Только выпишет ли наша бухгалтерия под это дело двадцать долларов?
— А зачем?
— Так там пароль.
— Пароль там «Death penalty». В переводе на русский — смертная казнь.
Дежкина все знала и все понимала. Она сто раз спрашивала себя: тебе это по делу или все-таки интересно, волнует кровь, пускает адреналин?
И сто раз отвечала себе: по делу.
Чем цивилизованное общество отличается от дикарей? В цивилизованных странах не казнят публично. Это «развлечение», слава Богу, отошло в прошлое. Но в людях еще осталось какое-то животное любопытство — а как там все происходит? Как человек дергается в агонии, как он истекает кровью, как у него вываливается язык от удушения, как пули разрывают его тело, а электричество заставляет глаза лопаться и вытекать?
Клавдия не была ретроградом, она не считала, что преступниками становятся, насмотревшись боевиков. Такая причина лежала на поверхности, а стало быть, не имела отношения к действительности. Во всяком случае, ей ни разу не попадались убийцы, которым удалось бы все свалить на плохое кино. Нет, конечно, они называли разных там «Прирожденных убийц» или «Пятницу, тринадцатое», но Клавдия в это не верила. Она понимала — это просто желание себя оправдать, обвинить, так сказать, среду, которая, дескать, заела. И еще эстетизировать свои гадкие делишки. Но до того, как эти подонки видели Фредди Крюгера или человека-бензопилу, они уже вешали кошек, избивали слабых, воровали и резали ножами. Кстати, в советское время эти киноманы ссылались на партизан, разведчиков и пионеров-героев.
Поэтому, вдохнув поглубже воздух, Клавдия набрала пароль и стала ждать.
Компьютер был, конечно, слабоват, видеофайлы загружались долго. Клавдия успела даже сходить на кухню и проследить, чтобы не сгорели пирожки.
Семья осуждающе посмотрела на нее. Разумеется, она настрого приказала никому не заходить в комнату, сославшись на служебную тайну. Особенно тоскливыми были глаза у Федора.
На сегодня хватит времени посмотреть только десять — пятнадцать роликов, подумала Клавдия. И понимала, что все это страшная, невыносимая работа, что и одного бы с нее было достаточно.
