к ружью.
Спешила рвань к чужому счастью, к чужому
хлебу и жилью.
Они прошли по грязи грузно, за манекеном
манекен.
А этот мальчик был не узнан, не заподозрен был
никем,
Веселый мальчик в серой кепке. Его приметы:
смуглый, крепкий.
Не знает кто-нибудь из вас, погиб ли он, где он
сейчас?
Пробрался утром он к квартире и видит: дверь
не заперта.
И сразу тихо стало в мире, сплошная сразу
пустота.
Мать и сестра лежали рядом. Обеих обер
приволок.
Смотрела мать стеклянным взглядом
в потрескавшийся потолок.
Они лежали, будто бревна, — две женщины,
сестра и мать.
И он стоял, дыша неровно, и разучился понимать,
Потом он разучился плакать и зубы сжал, но весь
дрожал.
И той же ночью в дождь и слякоть куда-то
зá город бежал,
Без хлеба, в майке, в серой кепке. Его приметы:
смуглый, крепкий.
Из вас не знает кто-нибудь, куда он мог направить
путь?
Он знал одно: разбито детство, сломалось детство
пополам.
И шел, не смея оглядеться, по страшным
вражеским тылам,
По тихим, вымершим колхозам, где пахло
смертью и навозом,
Вдоль речек, тронутых морозом, и по некошеным
полям.
Он находил везде дорогу, и шел вперед, и шел
вперед.
И осень с ним шагала в ногу и возмужала —
в свой черед.
Она, как сказка, шла с ним рядом, чтобы его
следы заместь,
Смотрела вдаль недетским взглядом,
неотвратимая, как месть.
Так шел он, в майке, в серой кепке. Его приметы:
смуглый, крепкий.
Из вас не знает кто-нибудь, куда он мог
направить путь?
Когда фашисты покидали пустой, сожженный
город Б.,
Уже за мглистой снежной далью расплата
слышалась в пальбе.
И мальчик раньше всех, как надо, вернулся
в город свой родной.
Вернулся он домой с гранатой. Он ей доверился
одной.
Он был фашистами не узнан, не заподозрен был
никем.
Следил он, как по снегу грузно, за манекеном
манекен,
Уходят вражеские части, ползет по швам
железный ад:
Видать, не впрок чужое счастье, не легок будет
путь назад.
Их тягачи, и мотоциклы, и танки, полные тряпья,
Ползли назад. В нем все затихло. Он ждал,
минуту торопя.
А тягачи неутомимо спасали, что могли спасти.
Но он не взвел гранаты. Мимо! Не в этих.
Надо цель найти.
Он всматривался, твердо зная в лицо мишень
свою: SS.
Где же машина та штабная, что мчится всем
наперерез, —
Всегда сверкающая лаком, кривым отмеченная
знаком,
С гудком певучим, с полным баком, франтиха
фронта «мерседес»?
Она прошла крутым виражем, кренясь и шинами
визжа, —
Машина та, с начальством вражьим, опухшим,
словно с кутежа.
И мальчик подбежал и с ходу гранату в стекла
им швырнул.
И вырвавшийся на свободу бензин из бака
