– Папа…
– Ты была на гряде. Я ведь предупреждал тебя, – капитан забарабанил пальцами по столу. – Не обессудь, я снова приставляю к тебе человека.
– Ты же знаешь, что это пустая трата времени! – заныла Тиса. – Я все равно убегу от твоих шпионов.
– Не шпионов! – отец стукнул по столу кулаком так, что звякнула чернильница. Лоб его медленно багровел. – Не заставляй меня принимать более жесткие меры!
Дочь прислонилась к дверному косяку.
– Где были твои меры, когда мне было тринадцать, пятнадцать, шестнадцать? Если бы мама была жива, ты бы никогда…
Почувствовав, что из глаз вот-вот хлынут слезы, она выбежала из кабинета, на лестничном пролете столкнувшись с Витером.
– Тиса Лазаровна? – пробасил он.
Но она уже добралась до своей комнаты и хлопнула дверью.
Спустя полчаса девушка покинула убежище успокоенная, и если бы не бледные щеки и сжатые в кулачки руки, можно было бы подумать, что она в хорошем расположении духа. Тиса спустилась в столовую, заглянула на кухню. Камилла крошила огурцы для салата, кот терся о ноги кухарки и выпрашивал угощение. У нее хозяйка узнала, что Жич забрал новобранцев таскать мешки с крупой на склад.
И верно. У склада стояла телега, наполовину заполненная мешками, которые солдаты сгружали и заносили во владения Шилыча. Тиса увидела, как Трихон взвалил на спину мешок, и преградила ему путь перед входом в складское помещение.
– Зачем ты рассказал отцу? – налетела на него девушка.
– Я не понимаю, – новобранец сморгнул. – О чем рассказал?
– О скалах! У нас же был уговор.
– Простите, барышня, но я без понятия, откуда прознал об этом ваш родитель. Прошу вас посторониться.
Входя в проем, юноша забыл пригнуться. Мешок зацепился за дверной косяк и рухнул с его плеч, дерюга лопнула, и овсяная сечка рассыпалась горкой.
Трихон с досады сплюнул.
– Я не знаю, что и от кого вы слышали, – сквозь зубы проворчал он. – Но капитану я ничего не говорил.
Тиса задумалась на миг.
– Значит, это Агап, – прошептала она.
Откуда ни возьмись объявился Жич, схватил Трихона за ухо и устроил такой нагоняй парнишке, что Тисе даже жалко его стало. Она постаралась объяснить, что это ее вина, но повар лишь отмахнулся.
– Идите к себе в лекарню, барышня, – проревел он.
Осталось только посожалеть о содеянном и направиться в лазарет. Лекарь с Ричем пили чай на кухне. Тиса встала на пороге.
– Агап Фомич, это вы рассказали отцу, что я бываю в Теплых?
Ей очень хотелось сказать «предали».
Врачеватель потер бороду.
