«Ученье — свет, а неученье опасно для здоровья»
Игра Годвилль
С того момента, как колокольчик Саске ударился о землю, прошло чуть более месяца, а Какаши как был безразличен к нам как к ученикам, так и остался. Удушающая скука вокруг него оставалась всё такой же, и мы лишь изредка вызывали какие-то всполохи. Я не знала, почему учителю настолько плевать на всё, но постепенно начинала беспокоиться. Да, мне плохо рядом с ним, но так его оставлять нельзя!
Это я и заявила ребятам, когда окончательно уверилась в том, что с Какаши всё очень плохо. Наруто идею подразнить сенсея воспринял с энтузиазмом, Саске только пожал плечами, сказал, что не против, и опять уткнулся в собственноручно переписанный свиток Хокаге. Техники стихии Огня там нашлись, остальные же из нашей компании своей стихии не знали или не использовали: Ино просто не нуждалась пока что в своей Земле, Наруто никто не предлагал, а сам он желания не высказывал, мне же Неджи давно объяснил, что у нашего клана стихий нет. Я покусала губы, но смирилась. Зато техники Теневых клонов и Теневых сюрикенов выучили мы все, в том числе и Неджи, и больше техник на голой чакре в свитке не было. Разве что тайдзюцу, но им заинтересовался только официально бесклановый Наруто. Я сунула было туда нос, но тут же разочарованно откинула свиток: нет, под моё тайдзюцу не подойдёт. Но вот Узумаки — в самый раз.
Ещё я поняла одну очень важную, хоть и ожидаемую вещь. Свиток — подделка, вот и не охраняли его почти. Этим же легко объяснить отсутствие техник выше А-ранга. Ни Эдо Тенсея, ни Хирайшина, ни даже техник стихии Дерева — хотя кому, казалось бы, они могут быть нужны?
Как-то раз, когда мы выгуливали очередных щенков клана Инузука, меня посетила замечательная идея добиться от Какаши техники Шуншина. Узнать её я могла и от Неджи, но вытрясти из Хатаке серость хотелось сильнее, так что я подключила к этому делу остальных ребят. Саске и Наруто помогали мне доставать учителя, Ино интересовалась у Асумы, который в хороших с Какаши отношениях, нормально ли такое поведение, Неджи, скрипя зубами, подбивал Гая соревноваться с нашим сенсеем. Наблюдать за эмоциями братца, когда он это делал, было ни с чем не сравнимым блаженством.
Через две недели упорного доставания не только вышеобозначенных личностей, но уже и просто всех вокруг, Какаши-таки научил нас Шуншину, и даже расщедрился на подобие лекции. Я же, скрывая своё довольство, просто слушала и нормально дышала. Сенсей до сих пор был неприятным и серым, но то давящее и угнетающее что-то отступило. И я очень надеялась, что именно ушло, а не затаилось.
