«Проклятье, это невыносимо. Когда это закончится! Ненавижу!» — мысленно сокрушался Лоран. Каждую ночь одно и то же, каждый день он ждет. Он мечтал хотя бы день прожить без паранойи, хотя бы одну ночь поспать нормально. Но мысли, что за ним придут, не притуплялись, а наоборот, появлялись все чаще, буквально преследуя его. Хотя казалось, должно быть с точностью до наоборот. Взять хотя бы то, что добраться до него теперь едва ли не так же сложно, как и до самого наследника Империи. Лорану было стыдно себе в этом признаваться, но именно страх заставил его подать Миранде мысль, что принцу необходима своя личная гвардия. Лоран возглавил её, и за последние два года можно было посчитать по пальцам случаи, когда он прогуливался в одиночестве. Он боялся оставлять Альдо, потому что боялся не только за себя, но и за принца. Причем было непонятно, какой из этих страхов сильнее. Лоран сознательно старался все время быть рядом с ним, а, следовательно, и гвардейцами. Он только с горечью осознавал, он, человек, которому доверена жизнь наследника, по сути, сам прячется за его спину. Стыдно, а главное, от преследующей паранойи все равно не спасает. Он думал, обезопасив себя и принца, он постепенно перестанет бояться, забудет. Тщетно.
Лоран сидел на кровати, и осознавал, даже сейчас, понимая, что это сон, он не может оторвать взгляд от этого проклятого окна, и продолжает прислушиваться к каждому шороху за стеной. Все ли в порядке с Альдо? Помимо страха, Лоран испытывал стыд. Он ведь превратился в задерганного труса. «Проклятье, почему? Что же такое происходит? Почему я не могу ничего сделать?» — мысленно сокрушался Лоран, ухватив себя за волосы. Ведь когда-то он ничего не боялся, полагая, что детства в Нижней Округе достаточно, чтобы не бояться даже смерти. Раньше он шел к своей цели, игнорируя любую мораль. Он ничего не боялся. И он не ведал страха, когда совращал малолетнего принца. Даже когда бросали Эрику в колодец, и она выжила, он испытывал скорее азарт, чем страх. Доигрался. Вот только что же случилось? В Нижней Округе его могли убить даже за медяк. А то, что он делал во Дворце, и вовсе было веской причиной для казни. Так почему он сейчас шарахается даже от собственной тени? Почему, девчонка, засевшая где-то в провинции, за несколько лет не предпринявшая ни одной попытки убить его, превратила его жизнь в Бездну? Проклятье, он сейчас рядом с принцем, которого охраняют одни из самых надежных гвардейцев. Он сам не самый худший воин, в конце концов. Тогда почему? Он задавал себе вопросы, ответы на которые прекрасно знал. Принцессу, которую он едва не убил, охраняли тоже надежные гвардейцы, которые, тем не менее, предали её. Он знал, каким бы воином он не был, Эрика может прислать ещё лучшего, того же талерманца, а лучше двух. А ещё он знал, что такое смерть, и что такое боль.
