Оказывается, в шелковом отделении магазина «Штандарт и Фабрикант» (был такой магазин на Екатерининском канале — ныне канал Грибоедова) к ней подошла незнакомая дама весьма представительной наружности, элегантно одетая.
Притворясь, что выбирает что-то на прилавке, незнакомка вполголоса спросила по-французски:
— Простите, я не ошиблась», вы — супруга лейтенанта такого-то?
Жена ответила утвердительно.
— Меня чрезвычайно интересует зрение вашего мужа, — продолжала так же вполголоса дама. — От этого, знаете ли, зависит его служебная карьера, а также материальное благосостояние. Все ли хорошо у вашего мужа со зрением?
— Но он моряк! — удивившись, ответила моя жена. — У него не может быть плохого зрения.
— Это жаль! — сказала незнакомка задумчиво. — Для мужа вашего и для вас было бы гораздо лучше, если бы зрение его внезапно ухудшилось. И даже не сейчас. Не сегодня и не завтра. А, скажем, через несколько недель…
И с этими словами она удалилась.
Не правда ли, фантасмагория? Жена решила, что в магазине с нею говорила какая-то психопатка.
Предположение это вначале показалось мне единственно правдоподобным. Ночью, однако, я проснулся и подумал: «Все же это странно! Почему мне пожелали ухудшения зрения именно через несколько недель? Меня тогда не будет в Петербурге. Я буду уже находиться в море, где-нибудь на подходах к западному берегу Ямала… Позвольте! А не связано ли происшествие в магазине „Штандарт и Фабрикант“ с этой загадочной губой, утаенной от Российской империи?..»
Само собой, я ничего не сказал жене, чтобы не волновать ее. Но к обеду она вернулась просто вне себя. Встреча со зловещей дамой повторилась и, представьте себе, на этот раз уже не в магазине, а на Невском!
Надо пояснить, что в ту пору жена моя была очень молода, почти девочка; только весной закончила гимназию — и мы тут же поженились. Никак не удавалось ей, помню, привыкнуть к новому своему положению — солидной замужней дамы. Поведаю вам еще одну тайну. Она была сладкоежкой, до самозабвения любила ореховый шоколад в плитках — был такой, назывался, если не ошибаюсь, «Милка».
Итак, сделав необходимые покупки, жена пополнила их излюбленной своей «Милкой» — с намерением съесть шоколад немедленно. Поедать таковой на Невском, спеша домой с покупками, было бы, по тогдашним понятиям, неприлично в высшей степени. Поэтому жена задержалась у какого-то ювелирного магазина, повернулась спиной к прохожим и, делая вид, что разглядывает выставленные на витрине драгоценности, начала отламывать от плитки кусочки и украдкой совать себе в рот.
