– Мда, – снова повторил Горшков. – Так. Ну а где жена подстреленного?
– А ты бы на ее месте хотел бы здесь оставаться?
– Ну, что у нас там написано… – Горшков достал из кармана копию протокола и моего первого рапорта. – Хм.
– Пальцы есть?
Горшков не без труда нашел нужную информацию.
– А, вот. На кухне пальцы жмура и еще две группы. Собственно, вдова.
– Как ее фамилия?
– Абатова.
– Хм.
– Ага. Третья группа – хэ зэ кто. Силин тут пишет… Силин пишет, у них в тот вечер в гостях был собутыльник мужа. Олег Макаров.
– А она сама?
– Уходила к матери. Вернулась ночью уже, а мужа – тю-тю. Ментов, кстати, соседи вызывали. Услышали выстрел. Так что есть точное время смерти.
– А на ружье пальцы были?
– Только убитого.
– Может, самострел?
Горшков почесал репу, осмотрелся и бодро заявил:
– Неа. Мочилово.
– Чего?
– Этот собутыльник, Макаров, Абатова и загасил. Надо его брать, колоть – и палка у нас в руках.
– Палка, – повторил Клюкин задумчиво. – Хорошо, что в руках, а не еще где-нибудь. Если ты понимаешь, о чем я.
– Клюкин, твою мать. Любой всегда понимает, о чем ты.
Сказано – сделано. Оба опера нашли через адресное координаты Макарова и выдвинулись к нему. Жил он в паре кварталов от Ногина, где проживал покойный Абатов. На всякий случай Горшков и Клюкин расстегнули кобуры и лишь после этого громко затарабанили в дверь. Женский голос вопросил оттуда:
– Кто?
Горшков и Клюкин переглянулись и принялись лихорадочно жестикулировать – каждый требовал, чтобы ответил не он, а другой. Когда женский голос нетерпеливо повторил вопрос, Клюкин чертыхнулся себе под нос и открыл рот, тщательно изображая пропитый голос алкоголика:
– Это Михалыч. Олег дома?
Горшков знаком показал свое восхищение находчивостью напарника. Клюкин знаком послал его в грубой и циничной форме. Женский голос за дверью замычал куда-то в пространство:
– Эй, к тебе пришли! Какой-то Михалыч. Алкашня недобитая. Вот всех бы вас вывести степь и…
Что с алкашней недобитой нужно было делать в степи, Клюкин и Горшков уже не расслышали, потому что начал скрипеть несмазанный дверной замок. Опера напряглись. Когда дверь приоткрылась, оба ввалились внутрь. Клюкин навалился на Макарову – лет 50 старый халат, бигуди, полный набор. Та ойкнула и собиралась заорать, но Клюкин успел заткнуть ей рот ладонью и зашипел:
– Где он?
Ответа не потребовалось: в прихожую кое-как выбрался одутловатый алкоголик неопределенного возраста в старой растянутой футболке, которая, судя по изображению молодого Сталлоне на ней, пережила многих.
