– Даже в словах ни у кого нет какой-то фишки своей. Все говорят то же самое, что и остальные. Один жаргон на всех. Одни повадки на всех. Одни слова-паразиты на всех.
Горшков оторвался от голых красоток.
– Ну ты опять что ли?
– Я много думал. Виновата эта, как ее. Глобализация. Эта вся фигня тянется давно, но чем больше я думал… Короче, я понял, когда все это началось. Когда люди стали делать одноразовую посуду.
Горшков обреченно отложил журнал.
– Посуда-то тебе чем не угодила, чувак?
– Люди стали делать одноразовую посуду. Потом – одноразовую одежду. Одноразовую мебель. Резиновых баб. Все одноразовое, понимаешь? И вот все это не могло не сказаться и на самом человеке. Вот здесь, – Клюкин с видом гения постучал себя по виску. – И теперь все наше общество – это общество одноразовых людей. Одноразовых человеков, которые с любой работой справляются одинаково фигово. Общество дилетантов. Это видно во всем. Вот Горшков, как зовут твою кошку?
– Э, Чарли-то не трогай.
– Вот именно! Ее зовут Чарли. Мужское имя. Но кого это волнует? Ведь главное, чтоб звучало. Я уж не говорю, что имя английское. О чем это все говорит?
– Что я креативный чувак.
– Общество дилетантов. Одноразовые пиплы, – вывел Клюкин, подняв для острастки палец. Горшкову было наплевать, но Клюкин не так это понял, потому что почитал нужным успокоить его: – Не ты такой, брат. Времена такие.
Это уже было слишком. И я отправился в паспортный стол. То самое подразделение МВД, которое какое-то количество назад переделали в самостоятельную структуру, а потом подумали-подумали и вернули все назад. Все, что мне было здесь нужно – списки жильцов дома номер 30 по улице Родимцева. Того самого, чей адрес был на фото в квартире у Фролова. Можно было, конечно, взять имена по телефону, но записывать личные данные наверняка не меньше сотни человек под диктовку – уж увольте. В доме оказалось, судя по данным паспортисток, не менее 45 квартир. И почти 120 жильцов. Из них 53 – мужчины. Из них 39 – в возрасте от 35 до 45 лет, то есть в возрасте, который с натяжкой с обеих сторон можно условно охарактеризовать как средний.
Фотографии всех этих 39 мужчин средних лет дородные дамы из паспортного стола обещали мне подготовить завтра.
Теперь мне предстояло в «Полехино». Прошло уже несколько часов, и местные опера должны были вернуться на службу к вечернему разводу. Они-то мне и были нужны.
В фойе, в клетке напротив дежурки, томился Паяльник. По паре свежих синяков на его лице я понял, что его уже кололи.
