— И не будет, — отозвался Василий, — пока золота не найдут.
— Понятно, рабочий сюда не пойдет. Чего ему делать?
За дверями послышался шум. В радости заголосили ребятишки.
— Маринка пришла, — довольно сказала Варвара Ивановна и стала зажигать лампу.
— Есть, мамаша, хочу! — Восклицала Маринка еще при входе и погрохивала босыми пятками.
— Брр!
Вернулась с работы вымокшая, с подоткнутым подолом. На лице и руках брызги засохшей глины. Швырнула косынкой в кота, тряхнула разлетом густых волос и стала перед Василием:
— Нашел богатство?
— Найду!
— Ты нам завтра давай, — топнула она по полу, — а то... найду! Зачем тогда приходил?
— Вот оглашенная! — ужаснулась мать.
— Да, маменька, он же ударник!
Глянула на Василия, опалила лукавой синью и выскочила умываться. Плескала за дверью водой и выкрикивала в перерывах.
— У нас забойщик один уезжает... Васька, пойдешь к нам в артель? Желают тебя. Непременно пойди. Слышишь?
И дразнила:
Миленький, хорошенький,
Зовут его Васешенькой...
— Богатство искать? — весело закричал Василий, — пойду, Маринка!
В землянке была нужда. И в утваре, и в еде, и в платье.
* * *
Пришел июль. Под солнцем жарились камни. Из деревьев топились янтарные слезы смолы. Таежные ручейки, как стеклянные лестницы, синие и студеные, переламывались по ступенькам скал.
Люди прели в истоме и зное. Работалось вяло.
Кузнецов давно ушел от Герасима. Старался в артели, на красных песках Пудового разреза, вместе с Маринкой.
Дело не клеилось. Не могло приподняться над скучной кустарщиной. Промывали плотик когда-то богатой россыпи. Вылавливали уцелевшие золотые крупинки. Э-эх, разве это работа!
Скучал Василий и много думал. Было время, о котором осталась память — ударный его билет!
А здесь, сколько ни присматривался, — не мог отыскать, куда бы рвануться со всей полнотой застоявшихся сил.
Артель хандрила. При каждой убогой съемке собиралась унылым кружком и все молчали. Но вот подходила Маринка.
— Плохо сегодня? — издали окликала она, — завтра найдем! Мы! Молодые да грамотные!
Тогда артельщики улыбались. А Василий еще крепче задумывался.
В свободное время Кузнецов бродил с лотком. Копался в старых отвалах и запоминал породу.
Сегодня он домывал очередной лоток, обливаясь потом в душном безветрии гор. Отбрасывая камни, прихватил комочек глины. Комок показался тяжелым. Кузнецов раскрошил его в пальцах и даже зажмурился. На ладони лежал самородок с крупную пуговицу!
Показалось, что даже тайга закивала зелеными верхушками пихт...
