Итак, с сентября 1762-го по июнь 1764 года Сковорода читал здесь курсы синтаксимы и греческого языка. Лекции, музыка, общение с любознательной молодежью и на занятиях, и после них. Вот как он писал Михаилу Ковалинскому: «После вечерней молитвы я имею большое желание возобновить вчерашнюю прогулку. По выходе из храма направляйся ко мне или следуй прямо вчерашней живописной долиной по тем низменным местам, по каким мы вчера возвращались, идя так медленно, чтобы я мог за тобою следовать. Я приведу с собою и большую часть хора, то есть моих певчих – мальчиков».
В число его воспитанников постепенно вошли младший брат Михаила Ковалинского Григорий, их двоюродный брат Максим, Яков Правицкий, Василий Белозор, Алексей Базилевич, Николай Заводовский, Яков Енкевич… Для этих молодых людей Сковорода стал вторым отцом. Вместе с ними он читал свои любимые книги, например, «Моралии» Плутарха, «О старости» Цицерона, оды Горация, комедии Теренция и Менандра, «Моральные письма к Луцилию» Сенеки, «Практик» Евагрия Понтийского, «Адагии» и «Домашние беседы» Эразма Роттердамского, «Зодиак жизни» Пьера Анжело Мандзолли, «Жиль Блаз» Алена Рене Лесажа, побуждал их заниматься музыкой и поэзией, заботился об их здоровье и даже об одежде и обуви, следил за тем, чтобы они ненароком не попали в плохие компании, чтобы не ссорились друг с другом, давал взаймы деньги, если в том была необходимость…
Были у Сковороды друзья и среди коллег. Наверное, самым близким был префект коллегиума и преподаватель философии отец Лаврентий Кордет. Воспитанник Киево-Могилянской академии, Кордет был прекрасно образованным и разносторонне одаренным человеком: философ, ритор, знаток природы, педагог. Кроме того, он владел великолепной библиотекой, в которой были представлены не только греческие и римские классики, христианские богословы, но и труды Яна Амоса Коменского, статьи из «Энциклопедии» Дидро и Д'Аламбера, письма Вольтера, комедии Мольера, книги по физике, географии, политической экономии… Позже Сковорода с восхищением напишет о нем: отец Лаврентий, кроме того, что прекрасный организатор, также «есть весьма сведущ в экономике, при том смыслит арифметику и географию, кратко сказать, способен и к наукам, и к практическим делам, к войне и к покою, к Богу и к миру. Рассевая на все стороны пользу, как солнце лучи, был он и мне пробным камнем к распознанию некоторых людей, которых бы мне никогда не узнать, каковы они, если б не его с ними дружба; «подобное к подобному ведет Бог». О философских его суптильностях, даже до четвертого неба проницающих, нечего уже и говорить». Очевидно, Сковорода здесь имел в виду «Рай» Данте, точнее, «четвертое, Солнечное небо», на котором, как писал великий флорентиец, живут души лучших философов и богословов: Фомы Аквинского, Альберта Великого, Петра Ломбардского, Исидора Севильского, Беды Достопочтенного, Сигера Брабантского…
