Полковник нервно прокашлялся, но промолчал. Секретарь, конечно, оказался бы сейчас куда более удачным собеседником, если бы только не это его пергаментное, ничего не выражающее лицо, которое Черчиллю, очевидно, давно осточертело. Тем более что к тем, на кого совершенно нельзя положиться, премьер вполне мог отнести и его, полковника разведки.
Между тем Черчилль указал О’Коннелу на кресло напротив и, выждав, пока тот медленно погрузится в него, открыл сигарную коробку.
– Извините, не терплю, когда в моем присутствии курят, – заметил он при этом, объясняя свое нежелание предлагать сигарету гостю.
«Я – тоже», – чуть не вырвалось у полковника. Что было бы сущей правдой.
– Мне помнится прием у вас на вилле. Вино, богатый стол…
– Припоминаю. Это была прекрасная встреча, сэр.
– Меня так и подмывало наведаться к вам и в этот раз. Воспользовавшись вашим приглашением, естественно.
– Жду в любое удобное для вас время, сэр.
Галантно отделив кончик сигары, Черчилль закурил и почти тотчас же, словно на него мгновенно подействовал ее пьянящий дух, подался к полковнику. Голос его вроде бы остался таким же, каким был до сих пор – спокойным, ровным, аристократически неспешным. Тем не менее в нем появились какие-то нотки великосветской напористости, которая обычно появляется даже у очень воспитанных аристократов, когда они садятся за покерный столик.
– Почему вы не докладываете о том, что произошло с письмами Муссолини[27], полковник? Я понимаю, что они вас больше не интересуют…
– Это не совсем так, сэр.
– Но они интересуют меня.
– Что весьма существенно, сэр.
– Ибо это не просто письма. Это письма Муссолини, полковник. Каждое из которых стоит доброй сотни досье, накопленных вашими агентами за десятилетия работы в ведущих странах мира.
Полковник слегка замялся, давая понять, что он не стал бы столь высоко оценивать эпистолярию итальянского дуче, а тем более – ставя под сомнение профессионализм агентов лучшей разведки мира. Поэтому единственное, на что он согласился, это на весьма скупое и почти оскорбительное для Черчилля признание:
– Согласен, сэр, эти письма представляют собой определенный интерес.
Полковник знал, точнее, догадывался, о чем пойдет речь во время аудиенции у премьера, поэтому встречал его выпады спокойно. Он готов был к ним, насколько вообще можно быть готовым к чему бы то ни было, когда имеешь дело с сэром Черчиллем.
– Тогда где же они, черт побери? Если даже для вас, для разведки, они, оказывается, тоже «представляют определенный интерес», – не упустил возможности отомстить ему премьер.
