– Как что? То, что начали.
Все еще разгоряченный Антон потянулся к Юлии.
– Погоди, – отстранилась от него Юля. – Боюсь, как бы эта дрянь Галка не стукнула моему мужу, что я тут не одна в кабинете…
– А зачем ей это надо? И кто твой муж?
– Ты сказал, что ты из третьей роты?
– Ну, из третьей, – еще ничего не понимая, подтвердил Бельский.
– Вот твой командир, майор Срухов, и есть мой муж… А эта дрянь уже давно неровно дышит к нему.
– Абалде-е-ть! – только и протянул Антон, с новым интересом и некоторой опаской разглядывая Юлю. – Такая молодая, и за этим абреком…. Это он тебе фингал поставил? За ним не заржавеет!
Кабардинец Срухов, и в свои сорок лет остававшийся горбоносым и черноусым красавцем, был если и не легендой их батальона, то притчей во языцех.
Он еще несколько лет назад служил где-то в ракетных войсках. Но из-за буйного норова и неистощимой любви к горькой его турнули в стройбат.
Однако и здесь, имея уже майорские звезды на погонах, дальше ротного Срухов продвинуться не мог. Ему вроде прочили должность заместителя командира части, но на какой-то штабной вечеринке он умудрился смазать по морде самому комбату подполковнику Федину, что навсегда остановило рост его военной карьеры.
Говорили, что от Срухова уже сбежали две жены – он был жутко ревнивый, и чуть что, колотил их почем зря. А теперь, видать, опробовал свои кулаки уже и на третьей жене. И как она, такая молодая и красивая, могла клюнуть на тараканьи усы этого монстра? И где он ее только нашел?
Последний вопрос Антон, сам того не заметив, задал вслух.
– Да ваши офицеры постоянно у нас в Островском околачиваются, – с горечью сказала Юля. Антон уже знал, что Островское было ближайшим от их части райцентром и родиной того самого Островского, что написал хрестоматийную «Грозу» и прочие пьесы про купеческую жизнь.
– Я в кафе работала, вот там меня, дуру молодую, он и охмурил. А сейчас не знаю, как от него избавиться – грозится, что все равно найдет меня и убьет…
– Пусть только попробует! – отважно сказал Антон. – Я тебе дам адрес, поедешь ко мне домой в деревню, мама встретит тебя как родную. А вернусь из армии, поженимся. Ты мне очень нравишься!
Бельский обнял Юлю, притянул ее к себе и зарылся лицом в ее теплых, щекочущих волосах. Руки его скользнули по узкой спине к шикарным, обтянутым гладкой тканью юбки бедрам, жадно сжали их.
И тут, как в плохом кино, за дверью послышался звук приближающихся шагов. И торопливые шаги эти были явно мужские.
