– Я ж тебя, рядовой, не на траншею послать хочу, – сбавил он тон. – Ну-ка пошевели пальцами… Да не этой, больной руки.
Антон нехотя пошевелил торчащими из-под повязки пальцами.
– Ну вот! – обрадовался старшина. – Этой рукой будешь придерживать, а той наклеивать. Так что иди в штаб, найдешь там бухгалтерию, доложишься, что я тебя послал.
Антон Бельский вздохнул: вот тебе и освобождение. Но вслух ответил:
– Есть!
Козырнул и потопал в штаб.
Штаб находился в таком же одноэтажном щито-сборном помещении, как и казарма их третьей роты. Только крыльцо было поаккуратнее, да под окнами разбито несколько клумб, огороженных выложенных углами кверху белеными кирпичами.
У входа за столом с телефоном скучал дежурный по штабу, худой сержант с унылым прыщавым лицом.
– А ну стой! Ты куда? – встав из-за стола, преградил он дорогу Антону.
– Мне в бухгалтерию, – важно сказал Бельский. – За расчетом. Увольняюсь, на фиг, из этого бардака! Где тут у них касса?
Сержант заржал и показал длинной рукой вглубь сумрачного прохладного коридора.
Антон нашел дверь с надписью «Бухгалтерия», пошоркал сапогами по брошенному на пол резиновому коврику, и стукнул пару раз по филенке кулаком здоровой левой руки.
– Да входите, входите! – тут же отозвался женский голос.
Антон толкнул дверь и очутился в просторной комнате с несколькими стоящими друг против друга столами. Солнце освещало комнату сразу через два окна, и Антон хорошо разглядел всех ее обитателей. Вернее, обитательниц. На него с любопытством уставились четыре пары женских глаз – голубых, серых, карих, зеленых.
Самые красивые были зеленые, принадлежали они симпатичной рыжеволосой особе, сидящей ближе к выходу. Ее тонкое лицо с правильным носиком и пухлыми капризными губками, нежным румянцем на щеках не портила даже густая россыпь веснушек на этом самом носике и около него.
А еще Бельский разглядел, что один глаз у нее явно подбит, и синяк не может скрыть даже густой слой грима или чем там мажутся женщины.
Рыженькая явно смущалась своего вида и то и дело опускала глаза, хотя молниеносные их уколы Антон на себе чувствовал постоянно – похоже, он ей тоже глянулся. Надо, наконец, заметить, что Бельский был парнем довольно симпатичным и на гражданке пользовался повышенным вниманием у противоположного пола, хотя так и не научился толком пользоваться этим своим преимуществом и в армию ушел девственником.
Остальные тетки смотрелись так себе, да и были они куда старше Антона – ему на тот момент было девятнадцать, ненамного старше, кстати, выглядела и приглянувшаяся ему зеленоглазая наяда.
