Как нам понимать свою страну. Русская идея и российская идентичность: прошлое, настоящее, будущее | страница 20
Надежда увидеть восход, готовность идти на любые Жертвы ради восхода, ради беспошлинной-бесцензурной СВОБОДЫ – вот о чём рассказал Владимир Высоцкий, вторящий Василю Быкову, а, может быть, Быков вторил Высоцкому, оба автора написали свои тексты в одном и том же 1972 году.
Совсем с другой стороны к теме свободы подошёл выдающийся писатель Чингиз Айтматов. Его философский роман «И дольше века длится день» объединяет три разных сюжета – о современниках автора, живущих на глухом полустанке рабочих-дорожниках, исторический миф о древнем племени жуанжуаней и утопию о международном полете в космос. Ключевая идея всех сюжетов общая. Жуанжуани, лишая пленников памяти, превращали их в манкуртов, и манкурт убивает собственную мать. Главный герой другого сюжета – путейщик Едигей – не может похоронить умершего друга, поскольку старое кладбище оказалось на закрытой территории космодрома. Герои романа не могут перейти из прошлого в будущее. Чингиз Торекулович показывает, как в цензурируемом обществе народ лишен истории, лишен нового опыта, как время останавливается, как будущее не наступает и один и тот же день длится дольше века. Мне представляется, это самый глубокий, самый проникновенный «советский» роман о востребованности свободы, о тупиковости системы, построенной на лжи и цензуре. Как-то Айтматов приехал в Москву, в Университет Дружбы народов, где я работал, и у нас состоялся небольшой разговор о романе. Когда я спросил об отношении автора к представленной здесь трактовке, писатель ответил: «если подходить философски, с вами можно согласиться».