[1].
Конечно же, это не мама. Мама умерла.
– Сесе? – Джоан села возле меня. У нее охрип голос.
Она положила свою теплую щеку на мое плечо, и на секунду мы успокоились. В дверь снова зазвонили, но я не шелохнулась. Я не хотела видеть никого в этом мире. Я просто хотела сидеть с Джоан и забыть обо всех заботах. Звонил мамин адвокат, чтобы договориться о встрече. В доме остались некоторые ее вещи – всяческая мелочь: фарфоровые шкатулки, антикварные бутылочки из-под парфюма, бесконечная куча одежды, – и все это нужно было разобрать. Мой отец, который постоянно жил в гостиничном номере в Уорике, также мог быть и в Швейцарии. Я знала, что он там со своей любовницей. С женщиной по имени Мелани, на которой он женится и заберет в Оклахому сразу же после того, как высохнут чернила на свидетельстве о смерти мамы. Я не обвиняла его, но и видеть тоже не хотела.
Джоан попыталась встать в третий раз.
– Позволь мне, – сказала она и подняла свой плед с пола.
Вскоре она вернулась с Мэри, которая внимательно осмотрела комнату, затем подняла с комода пустую бутылку из-под вина, и лицо ее скривилось в гримасе. Джоан, стоящая вне поля зрения Мэри, скопировала ее, и я предательски засмеялась.
На тот момент Мэри была секретарем Юношеской лиги; как говорила моя мама, в следующем году она станет президентом. Моя мама не понимала Мэри Фортиер: Мэри не была красивой, не владела большими деньгами, но была влиятельной. Такая женщина, как Мэри, не соответствовала маминым взглядам на мир. Мэри всегда была полна неопределенности, сомнений.
– Пора идти, – сказала Мэри.
Конечно же, я не называла ее Мэри. Спустя несколько недель моего проживания в их доме она попросила называть ее по имени и сказала, что нам незачем церемониться. Но я не была в восторге от этой идеи, поэтому просто избегала того, чтобы произносить ее имя.
Я, как ребенок, сидела на кровати и смотрела, как они собирают мои вещи, кивая или мотая головой каждый раз, когда Джоан показывала мне какую-нибудь сумочку, блузу или пару балеток.
– Конечно, позже мы вернемся, – сказала Мэри, – и заберем остальные вещи, но на первое время хватит и этого.
Я же знала, что больше сюда никогда не вернусь. Незнакомцы упакуют остатки моих вещей и принесут их мне; а все остальное, кроме семейной Библии и украшений моей мамы, продадут на распродаже.
– Сегодня у Фреда выходной, – сказала Мэри, открыв водительскую дверь машины. Она всегда так говорила, когда садилась за руль. Возможно, это не всегда было правдой.
