Старый адмирал был тронут таким вниманием:
– О, великий из великих, сотрясатель вселенной и опора правоверных! Этим кинжалом я поражу сердце главного русского злодея Потемкина. Клянусь тебе, что не посмею предстать пред твоими глазами, пока не захвачу Крым!
Взбодренный заботой султана, капудан-паша созвал к себе капитанов. Ни шуб, ни кинжалов с алмазами он им дарить не собирался.
– Тех из вас, кто не поступит храбро в сражении, я буду беспощадно казнить и вешать на мачтах!
Однако Эски-Гассану с самого начала плавания не повезло. Вначале эскадру в устье канала задержала непогода и противные ветра, а затем на корабли с берега перекинулась чума, что грозило нарушить все амбициозные планы. С каждого корабля в сутки снимали от двух до пяти умерших. Однако вскоре ветер поменялся, и 23 апреля эскадра смогла все же выйти в открытое море. Здесь туркам снова не повезло. Отойдя от берега всего на каких-то шестьдесят миль, флот попал в сильный шторм и «с великою потерею» возвратился в Буюк-Дере.
Русский агент доносил о состоянии турецкого флота: «Теперь во всем Черноморском флоте турки не имеют исправно вооруженных кораблей, кроме трех, то есть «Капитания», «Патрона» и «Реала»; прочие же все в худом состоянии. Когда при атаковании российская эскадра атакует единственно только сии три корабля и победит их, то остальной флот, наверно, сам собою должен сдаться; ибо они так худо вооружены, что ни один из них никак не в состоянии обороняться». Донесение крайне важное, ибо прямо подсказывающее, что надо, прежде всего, вышибать из линии флагманские корабли, остальные же разбегутся сами!
Только в середине мая второй турецкой эскадре удалось наконец-то выйти в Черное море. Перед выходом капудан-паша учредил боевой порядок: авангард, арьергард и кордебаталию. В авангарде главным был назначен большой корабль патрон-бея, несший зеленый флаг с изображением стрелы, в арьергарде – корабль «Госпожа» с изображением якоря на флаге. В кордебаталии капудан-пашинский корабль поднял зеленый флаг с изображением меча Магомета. Впервые в истории турецкого флота были учреждены две с половиной сотни различных сигналов, чтобы «разуметь повеления капудан-паши», который во время сражения должен будет «вступить на кирлангич» и осуществлять с него руководство, находясь вне линии батального огня.
Планы турецкого флота сохранялись в глубокой тайне, а потому его передвижения по Черному морю нашей стороне не были известны. Ходили слухи, что оттоманский флот собирается блокировать Севастополь. Среди дипломатов поговаривали, что в Синоп за большим десантным войском уже отправилась особая эскадра, которая при блокаде русского флота в Севастополе высадит десант в Кафе. И хотя это были всего лишь слухи, нервов Потемкину и его генералам они попортили много.
