Будучи юристом и филологом по образованию, я всю жизнь интересовался социологией и историей и часто, в ущерб своим профессиональным интересам, штудировал и исторические, и социологические труды. Но кроме социологического анализа, который я кладу в основу моего исследования, я считаю совершенно необходимым применить критерий нравственного начала, без которого все становится условным и, что гораздо хуже, возможно толкование происходившего так, как это нужно для того или другого автора.
Оговариваюсь еще, что, когда я говорю о нравственном начале, я имею в виду религиозную основу этого начала, так как мне совершенно чужды «гуманистические» принципы материалистического мировоззрения. Как пример различного подхода к методу работы приведу работы С. Мельгунова.
В своем капитальном труде, трилогии «Царь и революция», Мельгунов дает так много материала, часто совершенно не относящегося к развитию темы, что порой он загромождает свою работу ненужными повторениями, сбивает читателя с толку и чрезвычайно затрудняет изучение своих работ. Поневоле приходится согласиться с И. Солоневичем, когда он говорит: «Такие усидчивые компиляторы, как С. Мельгунов, собирают горы цитат и показаний и, как полагается усидчивым компиляторам, из-за деревьев не видят леса». О выводах же в некоторых работах С. Мельгунова мы поговорим в другом месте, скажу только уже сейчас, что они порой поражают своей наивностью, а иногда и предвзятостью.
Есть работы и другого стиля. Это, например, «Великая фальшивка февраля» И. Солоневича, или «Памяти последнего Царя» архимандрита Константина, или же «Император Николай II и революция» И. Якобия.
Работы И. Солоневича интересны тем, что, несмотря на то что местами они весьма спорны, они являются смелой попыткой дать ответ на то, что происходило, избегая тех штампов, которые так характерны для работы «компиляторов».
Интереснейший психологический этюд архимандрита Константина дает совсем новое и очень вдумчивое толкование внутренней сущности тех сдвигов, которые произошли в сознании русского общества.
Работа И. Якобия, вышедшая в 1938 году, наделала в свое время много шума. Я проверил очень тщательно текст его работы и не нашел никаких искажений. Написана она на основании трудов Дитерихса, Соколова, Воейкова, Лукомского и др. Эмоционально повышенный тон этой книги и вызвал, как я думаю, нападки на эту работу Якобия.
Тут придется сказать несколько слов о вопросе деликатного свойства. В некоторых кругах нашей эмиграции существует мнение, что о вождях Белого движения можно писать только то, что пишется в официальных случаях в военной прессе (Приказ Р.О. В.С. № 7, например). Все, что пишется в разрез этому обыкновению, считается «клеветой».
