Царь медлительно поднялся на высокое, изукрашенное резьбой и живописью крыльцо великолепных каменных хором своего любимца, опираясь на посох, вошел в светлые, расписные сени, где прижимались к стенам всякие чада и домочадцы. Царь милостиво кланялся на их низкие поклоны.
– Вот сюда, государь… – сиял Матвеев. – Милости прошу…
Царь вошел в обширный, светлый, весь увешанный зеркалами, парсунами и картинами фряжского письма, покой. Он весь уставлен был золоченой иноземной мебелью и коврами устлан пушистыми. Дородная, величественная Евдокия Семеновна, сзади которой держалась скромно какая-то девица, с золотым подносом в руках низко склонилась перед высоким гостем.
– Добро пожаловать, великий государь…
Царь принял золотой кубок меду и – чуть не выронил его из рук: пред ним в нарядном летнике и в телогрее с откидными рукавами стояла та, о которой так тосковало его сердце. Он быстро справился с собой.
– Здравы будьте, хозяин, и ты, хозяюшка… – ласково, радостный, проговорил он. – А я и не знал, Сергеич, что у тебя дочка есть… Да какая красавица!..
Наташа вся вспыхнула, и темные глаза ее просияли.
– То не дочка, великий государь… – отвечал Матвеев. – Это воспитанница моя, дочь Кирилла Полуэктовича Нарышкина, Наталья Кирилловна…
– Вот что!.. Я и не знал… – сказал Алексей Михайлович. – Ну, будьте же здравы все… И ты, Наталья Кирилловна… Дай Бог вам на новоселье всякого благополучия и в делах ваших скорого и счастливого успеха…
И одним духом, по обычаю дедовскому, он осушил кубок и, опрокинув, показал всем, что в кубке не осталось ни капли. Хозяева, сияя, низкими поклонами благодарили дорогого гостя.
– Ну а теперь ведите меня, показывайте хоромы ваши… – говорил царь. – Вот теперь ты, Сергеич, как следует устроился… А то жил Бог знает как… К чему это пристало?
– Невысокого рода мы, государь… – отвечал Матвеев. – И не пристало мне тягаться с высокородными. Только чтобы из твоей воли не выходить, государь, и построил я себе эти палаты, чтобы твоему величеству порухи не было… Это вот столовая палата… Там, на хорах, мусикия играть у меня будет…
Наташа шла с Евдокией Семеновной сзади. Как он постарел, как раздобрел, как поседел!.. Мелькнул в мыслях образ молодого витязя с огневыми глазами, князя Сергея Одоевского, который часто, слишком уж часто на лихом скакуне ездит все мимо двора их в алом зипуне, в кафтане златотканом, в белой, опушенной соболями, епанче… Нет, то все же обычное, – да и запретное: женат князь… – а тут: Великий Государь, Царь и Великий Князь всея Русии, Великия, Малыя, Белыя, Царь Казанский, Царь Астраханский, Царь Сибирский и проч… и проч., и проч.
