– А ну, ребята, теперь Васькину новую давайте!.. – крикнул кто-то. – Гоже он, сукин кот, песни складывать насобачился… Ну, Васька, начинай!
Васька за последнее время маленько отошел. Все вокруг было так необычайно, так дружно, так весело. Образ милой Гомартадж уже начал тускнеть в его душ: было и прошло, и быльем поросло. От крови всякой он сторонился, а воля пьянила и его.
– Да ну, Васька!.. Какого черта?..
И едва Васька, выждав момент, своим чистым голосом бодро начал:
Еще как-то нам, ребята, пройти, —
как сразу дружно подхватил хор:
Астраханское царство пройдем свечера,
А Саратов, славный город, на белой заре,
Мы Самаре городочку не поклонимся,
В Жегулевских горах мы остановимся.
Вот мы чалочки причалим все шелковыя,
Вот мы сходеньки положим все кедровыя,
Атаманушку сведем двое под руки,
Есаулушка, ребятушки, он сам сойдет.
Как возговорит наш батюшка, атаманушка:
«Еще как бы нам, ребятушки, Синбирск город взять?..»
И зашумела широкая песчаная отмель самарская веселым походным шумом… И вдруг снизу легкий стружок под парусом показался. Дул добрый низовой ветер, и стружок бежал весело. Казаки бросили погрузку и гадали: кто и откуда это мог бы быть? Пристал стружок к песчаной отмели, и все ахнули: то был один из казаков, которых послал Степан к шаху со своей грамотой. Лицо казака сияло радостью: наконец-то догнал своих!.. Да где, чуть не под Москвой!..
– А где же другие? – кричали, сгрудившись, казаки.
– А других всех тезики порубили… – отвечал гонец.
– Как?.. Пословъ?.. Да что они…
И крупная брань повисла в воздухе.
– Рассказывай!.. И живо… Расперетак и распереэдак…
– Мне надо сперва атаману доложиться…
Толпа бурно зашумела.
– Рассказывай!.. – с гневными лицами напирали они на него. – От атамана не уйдет… И мы такие же казаки… Живо повертывайся!..
И гонец – рослый молодой казак с румянцем во всю щеку и с черными веселыми усиками – стал рассказывать толпе, как передали они шаху на торжественном приеме грамоту атаманову, как недоволен был шах, что атаман надавал в ней себе всяких пышных титулов самовольно, как усмехнулся он, когда толмач вычитал ему, что казаки предлагают ему союз против государя московского…
– А как дочитал толмач до того места, где атаман грозится прийти в случае чего с двухсоттысячной армией, батюшки, что тут было!.. – рассказывал гонец. – Толмач это со страху едва бредет да все спотыкается, а шах как понял, как вскочит и придворные все его за сабли схватились… Ну, похватали всех нас и тут же всем, акромя меня, головы порубили, а кишки собакам бросили… А ты, – грозно говорит это мне шах, – ты иди домой и передай твоему разбойнику-атаману, что ты-де, атаман, дикая свинья, и что он-де, шах, бросил-де тебя, атамана живого или мертвого, на съедение псам.
