Он вспоминал свой недавний разговор с тележурналистом, который пригласил его в Чикаго. Пригласил — и Виктору было известно об этом потому, что был не рядовым служащим, а совладельцем газетно-телевизионного синдиката.
Разговор шел напрямую в эфир на весь северо-запад. Виктор знал, что инициативой в таких передачах владеет ведущий.
«Ну, что ж, попробую поломать эту традицию», — решил он. К любому выступлению перед американцами Картенев готовился тщательно. Однако говорил всегда без бумажки, чем завоевывал неизменно симпатии слушателей, даже враждебно настроенных.
— Сколько у вас детей? — сразу же после дежурных приветствий задал Виктор вопрос, не дожидаясь, пока хозяин передачи Джереми Дрискол перейдет в атаку.
— Четверо, — спокойно улыбаясь, сообщил американец. Два мальчика и две девочки.
— Вы их любите?
— Странный вопрос. Разумеется.
— И наверняка хотите, чтобы они были счастливы? — продолжал Картенев невозмутимо.
— Конечно, — отвечал Дрискол, не понимая, к чему клонит его оппонент и явно недовольный тем, что с самого начала передача идет не по разработанному сценарию.
— Тогда расскажите телезрителям… кстати, сколько людей, по вашим данным, смотрит сейчас эту программу?
— Не менее тридцати пяти миллионов, — подумав, сказал Дрискол.
— Отлично. Скажите же им всем, что сделали лично вы, чтобы ваши собственные дети были счастливы?
Несколько секунд Дрискол обескураженно смотрел на Картенева. Сделал слабую попытку отшутиться: — Ну, в какой-то степени способствовал их появлению на свет Божий.
— Пока немного, — заметил Виктор.
— Открыл на каждого из них счета в банке. Не ахти какие большие, но все же… — протянул Дрискол.
— Над миром висит Дамоклов меч ядерной катастрофы. А вы от своих же детей хотите откупиться банковскими процентами.
— Не только! — запротестовал американец. — Мы строим могучую систему обороны…
— Господин Дрискол, вы говорите неправду тридцати пяти миллионам своих сограждан. Ваша система обороны — это новый и страшный виток гонки вооружений. Ядерная бомба выносится в космос.
— Вы делаете то же самое.
— И опять неправда. Разве не мы объявили, что первыми не применим атомное оружие? И разве не вы до сих пор отказываетесь сделать то же самое?
— Типичная красная пропаганда, — громко сказал покрасневший Дрискол.
— Что ж, давайте попробуем разобраться, где и какая тут пропаганда. Для этого я, собственно, сюда и приехал. Просмотрев ваши передачи за последний год в записи, я был поражен элементарным отсутствием объективности…
