Воздух был тягуч и терпок в этой огромной кухне человеческих душ. Воздух, напоенный запахами и людского пота, и переспелых бананов, и манго, и горящего розового масла…
В здание парламента Неру вошел без одной минуты десять.
И сразу же оказался в кольце журналистов. Со всех сторон протянулись микрофоны, посыпались вопросы: — Русский премьер приедет на церемонию пуска первой очереди завода в Бхилаи. Какие тайные переговоры вы собираетесь вести с большевиками?
— У кого мы будем покупать оружие — у русских или у американцев?
— Кого будет поддерживать представитель Индии в ООН по Лаосскому вопросу — «красных» или свободный мир?
— Кремль сбивает мировые цены на нефть. будете ли вы с ним сотрудничать и тем самым способствовать коммунистическим козням?
— Когда, наконец, мы приведем в чувство пакистанских захватчиков, которые постоянно нарушают в Кашмире наши границы?
— Не считаете ли вы, что нам вообще не нужен новый государственный язык? Что английского вполне достаточно?
— Не считаете ли вы, что настало время ликвидировать государственный сектор в промышленности, как не оправдавший себя?
— Каковы конечные цели построения у нас социализма и реалистичны ли они?
— Как вы относитесь к призыву русского посла прибегнуть к рабскому труду в Бхилаи? Имеет ли право зарубежный представитель бесцеремонно вмешиваться в наши дела? Какие санкции планирует предпринять ваше правительство в этой связи?..
«Лучше было бы приехать минут на пять позже. тогда вся эта надоедливая публика была бы уже на галерее для прессы», раздраженно думал Неру. Продираясь следом за двумя полицейскими офицерами сквозь густую толпу репортеров, он молча улыбался. «А потом — почему, в конце концов, я должен отвечать здесь на их вопросы? Есть установленные дни — раз в неделю, слава Богу, — для пресс-конференций. Вот тогда — милости прошу. А Бенедиктова все же зацепили. Словно он чувствовал. И это накануне пуска первой очереди! Сколько же, однако, у России врагов. И у Индии…» Войдя в зал, он уселся в свое кресло. Огляделся. Вот председатель парламентской фракции коммунистов — крупнейшей оппозиционной партии в стране — о чем-то яростно спорит со спикером. Видимо, что-нибудь в протоколе оформлено не так. Не так, как оппозиционерам хотелось бы. Вот генеральный секретарь партии Джаната что-то быстро записывает в свой блокнот.
Да, уж этот-то не упустит случая публично лягнуть премьера. И весь кабинет. И весь мир вообще… Вот «независимый», блокирующийся вечно с крайне правыми, поднялся на галерею прессы и беседует… Постой-ка, с кем же это он? А, вспомнил, с Ластом, корреспондентом «Нью-Йорк Таймс». Никак согласовывают очередной «независимый» запрос? Тоже мне, нашли время и место! И конечно же, Раттак в этой компании. Да…
