«До других мне дела нет, — пропел Джерри и повторил: — До других мне дела нет! Молодец, Джерри Парсел, славный ты парень. Скоро будет у тебя мальчишка-крепыш. Назовут его Джерри. Джерри Парсел-младший!» Шагая через ступеньку, он спустился в свой винный погреб, выбрал пару бутылок лучшего старого шампанского. И, прихватив в столовой два высоких хрустальных бокала («Ее любимых!»), вернулся в спальню. Он увидел, что Рейчел лежала поперек кровати, зарывшись головой в подушки. Тело ее вздрагивало, слышались слабые, глухие стоны.
Неприятно пораженный увиденным, Джерри остановился у ее ног, крикнул: «Рейчел!». Она медленно повернула к нему мокрое от слез лицо. «Что случилось?». «Ты нас не лю-у-убишь, — сквозь прерывистые всхлипывания произнесла она, кутаясь в цветной плед. — Ты нас не хо-очешь!». И зарыдала сильнее прежнего, горько, безутешно. «С чего ты это взяла?» — голос Джерри звучал растерянно, беспомощно. Сдвинув в сторону многочисленные склянки и флаконы, он поставил бутылки и бокалы на туалетный столик, сел рядом с Рейчел. «Да-а-а, — протянула она, утирая глаза и щеки руками, — не успела я тебе сказать, как ты сбежал…». «Любимый мой глупыш, — радостно вздохнул он, притягивая ее к себе, целуя слегка распухшее от слез лицо. — Я ходил вот за чем», — Джерри снял с бутылки фольгу и металлическую сетку. Едва заметно поползла и вдруг с громким выстрелом вылетела пробка. Проливая вино на одеяла, на халат Рейчел, на свой костюм, Джерри наполнил бокалы.
— Ты дала мне вновь испытать забытое уже совсем ощущение счастья.
— Правда? Нет, в самом деле — правда? — она робко улыбалась, радостно глядя ему в глаза.
— Честное слово Джерри Парсела, — серьезно ответил он. Пожалуй, последний раз это было, когда Беатриса впервые выговорила слово «папа». Знаешь, за что мы пьем?
— За что, любимый?
— За здоровье Джерри Парсела-младшего и его мамы, лучшей мамы и жены на свете!
Чувствуя, как дрожат пальцы и стекло ударяется о зубы, она взяла бокал обеими руками. Шампанское от падавших в него слез имело солоноватый привкус, но Рейчел ничего не замечала.
Она пила этот самый лучший напиток из всех и смотрела на Джерри счастливыми глазами, из которых текли и текли слезы…
— С русскими нужно договариваться о равновесии, — Джон Кеннеди говорил уверенно, увлеченно. — Кое-кто пытается внушить мне мысль, что я должен исходить из интересов Америки, а о русских пусть болит голова у них самих. Но это же не что иное, как ловкое подстрекательство к конфронтации. Незаметно, без фанфар и фейерверков, наступила в истории человечества новая эра — атомная. А люди все еще мыслят категориями эпохи каменного топора.
