Самое печальное, что мне предстояло сделать за всю мою недолгую жизнь, – это отдать Эрлен обручальное кольцо мужа. Я нашел его в шкафчике Джима. Как и большинство летчиков, он снял кольцо перед полетом, чтобы не зацепиться им за какую-нибудь деталь в кабине и не пораниться.
Спустя несколько недель командир эскадрильи приказал мне сделать бронзовую табличку и выгравировать подходящий текст в память о Джиме и Томе. Два кратера между гладких холмов Восточной Англии были их настоящими могилами, и командир хотел, чтобы памятная надпись висела рядом на дереве. Я поехал на место и прикрутил бронзовую табличку к величественному 200-летнему дубу.
Через пять месяцев Эрлен приехала в Англию, чтобы повидаться со своими друзьями-летчиками. Командир эскадрона пригласил ее на памятную службу на месте катастрофы в День поминовения, а меня попросил днем раньше съездить туда и отполировать табличку. Я взял с собой Донну и троих наших детей. Это был редкий для Англии солнечный и теплый день, и мне захотелось немного развлечь их. На месте падения самолета ничто уже не напоминало о случившемся. Теперь здесь было пшеничное поле. Место трагедии выглядело как открытка, воплощение английского весеннего покоя.
Я начал чистить табличку, а Донна и дети стали играть с собакой фермера, которая увязалась с ними в поле. Через несколько секунд Донна закричала: «Майк, у нее во рту рука!»
Я решил, что ослышался: «Что?!»
Она попыталась разжать челюсти собаки и крикнула еще громче: «О боже, это рука!»
Я бросился к ней, уверенный, что Донне почудилось. Но нет. Донна держала разложившуюся человеческую руку – ногти не оставляли в этом никакого сомнения. Я был уверен, что это останки Тома Карра. Когда его тело врезалось в землю, оно разлетелось на бесчисленное множество частей. Рука улетела куда-то за ограду, и вот только что ее случайно нашла собака!
Мы завернули останки в тряпочку, которой я полировал табличку, и поехали на базу, чтобы передать их врачу. По дороге я думал о том, сколько раз в жизни пожимал эту руку. Мы с Томом вместе проходили штурманскую подготовку в 1968 году. Когда Донна родила двойняшек, он и еще несколько ребят из группы купили нам две детские коляски. Он был моим близким другом, а теперь его частичка покоилась на коленях Донны.
Здесь, у техасского костра, я обнял Донну покрепче и попросил Господа позаботиться обо всех нас.
Наш первый год был для нас в том числе знакомством с самой главной привилегией астронавтов – возможностью летать на принадлежащих NASA реактивных самолетах T-38. Ни фейерверки, ни пылающий коктейль, ни сиськи за стеклом не заставляли нас улыбаться так широко, как полет на 38-м – двухместном двухдвигательном, с форсажем, сверхзвуковом самолете. Уже одно его название было источником тестостерона. Оно ассоциировалось и с размером пышного бюста
