Сегодня и вчера. Книга стихов | страница 7



С его гримас, с его примет,
С его зеленого макинтошика.
Он думает, что все прознал,
И психологию и душу,
Покуда кистью холст пронзал,
Но я мечты его нарушу.
Ведь он не знает даже то
Немногое, что я продумаю
О нем и про его пальто —
Щеголеватое, продутое.
Пиши, проворная рука,
Додумывайся, кисть, догадывайся,
Ширяй, как сокол в облака,
И в бездну гулким камнем скатывайся.
Я — человек. Я не ковер.
Я думаю, а не красуюсь.
Не те ты линии провел.
Куда труднее я рисуюсь.

«Широко известен в узких кругах…»

Широко известен в узких кругах,
Как модерн старомоден,
Крепко держит в слабых руках
Тайны всех своих тягомотин.
Вот идет он, маленький, словно великое
Герцогство Люксембург.
И какая-то скрипочка в нем пиликает,
Хотя в глазах запрятан испуг.
Смотрит на меня. Жалеет меня.
Улыбочка на губах корчится.
И прикуривать даже не хочется
От его негреющего огня.

«Маска Бетховена на ваших стенах…»

Маска Бетховена на ваших стенах.
Тот, лицевых костей, хорал.
А вы что, игрывали в сценах,
В которых музыкант играл?
Маска Бетховена и бюст Вольтера —
Две непохожих
      на вас головы.
И переполнена вся квартира,
Так что в ней делаете вы?

Скульптор

На мужика похожий и на бога
(А больше все-таки на мужика),
Сгибается над глиною убогой.
Работает.
      Работа нелегка.
К его труду не подберешь сравненья.
На пахоту и миросотворенье,
А более на пахоту похож.
Да, лемеха напоминает нож,
По рукоять ушедший в сердце глины
(Убогая, а все-таки земля!).
И надобно над ней горбатить спину,
Ножом ее и плугом шевеля,
Покуда красотою или хлебом
Она не встанет,
         гордая,
            под небом.

«Хранители архивов (и традиций)…»

Хранители архивов (и традиций),
Давайте будем рядышком грудиться!
Рулоны живописи раскатаем
И папки графики перелистаем.
Хранители! В каком горниле
Вы душу так надежно закалили,
Что сохранили все, что вы хранили,
Не продали, не выдали, не сбыли.
Пускай же акварельные рисунки
Нам дышат в души и глядят в рассудки,
Чтоб слабые и легкие пастели
От нашего дыханья не взлетели.
У русского искусства есть запасник,
Почти бесшумно, словно пульс
   в запястье,
Оно живет на этажах восьмых
И в судьбах
      собирателей
            прямых.

Н. Н. Асеев за работой

(Очерк)

Асеев пишет совсем неплохие,
Довольно значительные статьи.
А в общем статьи — не его стихия.
Его стихия — это стихи.
С утра его мучат сто болезней.
Лекарства — что?
         Они — пустяки!
Асеев думает: что полезней?
И вдруг решает: полезней — стихи.
И он взлетает, старый ястреб,
И боли его не томят, не злят,