В целом (очень грубо) тибетский аналог наследия принца Гаутамы Сиддхартхи (Будды Земли сегодня)[14] делится на три части – Винаю (нравственные дисциплины), Сутру Великой Колесницы[15] и тантры. Такое деление очень похоже на деление канонического корпуса книг авторства Васубандху – Трипитаку.
Корпус книг Трипитаки изначально написан на санскрите и, как принято считать, создан в середине первого тысячелетия нашей эры. С прямыми и наисложнейшими переводами с санскрита некоторых книг Трипитаки можно ознакомиться в трудах В. И. Рудого (часто в соавторстве с проф. Е. П. Островской). Объём книг Трипитаки – Винаи, Сутры и Абхидхармы – превышает объём Библии в 10 раз, и пусть это 150 томов (как обычно считается). Однако в статье Жана Порше говорится о 3000 томах… Похоже, к Тибету книги, найденные под Семипалатинском, отношения не имели.
Но кто в Европе мог точно знать о количестве томов Ганджута в начале XVIII века, если первые европейцы появились на околотибетских территориях лишь в конце века XIX?
Если поток найденных в степях Прикаспия книг начал поступать во Францию после смерти Петра (с 1730 года), то чьими стараниями?
И наконец, главный вопрос: где сегодня и то каменное строение, и сама библиотека скифов, и те три оригинала книг из неё, доставленные экспедицией царя в Санкт-Петербург?
* * *
Если кем-либо будет предложена версия «естественного» уничтожения Библиотеки скифов в результате ядерных испытаний СССР окрест Семипалатинска в XX веке, то… «я в восхищении!»
Личные собрания книг: массовое уничтожение библиотек. Синодик XX века
С. Р. Минцлов, 1925 Синодик
Библиотеки, архивы и художественныя коллекции, погибшие в России во время войны и революции
Теперь, когда по всей Руси еще пахнет дымом костров – хочется сказать несколько слов о том, что уничтожили эти костры.
В многочисленных помещичьих усадьбах, зачастую в глуши и полной безвестности, хранились замечательныя сокровища. Служили они для немногих, но уже самый факт существования их свидетельствует о высоком культурном уровне страны.
Древнейшия помещичьи библиотеки возникли у нас еще в семнадцатом веке; ценнейшими и обширнейшими из них были – Куракинская и Голицынская.
Восемнадцатый век принес моду на домашния библиотеки и в редкой старинной усадьбе не доводилось мне видеть во время моих скитаний по России – книжных собраний.
Видел я в помещичьих собраниях и редчайшия инкунабулы, и увесистые томы средневековой латыни и даже рукописи на пергаменте с миниатюрами до-гуттенберговских времен. Собиралось все это настоящими знатоками и любителями. Разорение этих гнезд во время гражданской войны – потеря невознаградимая. Тем необходимее отметить их для будущаго историка русскаго быта.
