– Доброе утро! Тебе чай в постель или в чашку? – поинтересовался Лаки.
– Мне ко-о-офе! – протянула она.
– У тебя есть? – возликовал Лаки. – Душу продам за кофе.
– Там, на складе, – она махнула в сторону одиночной камеры. – Стой! Сама принесу. Все равно не найдешь в бардаке.
Зеленые штаны с карманами она на ночь сняла, и теперь на ней были тонкие черные спортивки в обтяжку. Лаки не ошибся: у Ночки обалденные ноги: ровные, подкачанные, не такие длинные, как у Юли, зато более рельефные. Попа больше Юлиной, но какая!
Лаки отвернулся, но в голове прочно засела мысль, что не будь его сердце занято, он закрутил бы с Ночкой роман. Красивая девчонка, бойкая, но главное – своя, как в одной стае бегали. «Давай, дурачок, выбирай правильно, пока не поздно», – заговорил противный голос подсознания, и Лаки послал его куда подальше. Он уже выбрал, его женщина – лучшая на свете. Разве сравнятся Юлины утонченность и изящество с колхозноватой простотой Ночки?
Попивая ароматный кофе, заваренный в алюминиевой кружке, Лаки наслаждался последними часами жизни. Он считал, что перестанет быть собой, когда предаст Ночку.
– Слушай, ты ж знаешь, что на тебя охотятся, как же так получилось, что тебя взяли те люди? – не сдержал любопытство Лаки.
– Они вышли на меня через толстячка, я уже два года меняла у него продукты на арты, и доверяла ему. Получается, что подобраться ко мне можно только через тех, кому я доверяю.
– Посмотрела бы глазами того толстяка…
– Еще раз говорю: я не могу делать это осознанно, а когда была в его голове, он не замышлял плохого.
Она допила свой кофе и натянула бесформенные зеленые штаны. Куртку она надела другую, длиной по бедра, темно-зеленую, из плащовки, с капюшоном, опускающимся так низко, что не видно лица.
– Куда ты пойдешь после «мерцалки»? – поинтересовалась она.
Ночка делала вид, что вчера вечером ничего не было, и у нее виртуозно получалось притворяться равнодушной.
– На девятый пропускной пункт, – сказал Лаки.
– Все еще не хочешь рассказать, что у тебя стряслось? – полюбопытствовала она, надевая рюкзак.
Лаки отрицательно мотнул головой.
– Ну, как знаешь. Идем. Нам два часа бродить по «мерцалке», потом провожу тебя до бара «Бурундук», а дальше сам. Мне туда ходить опасно.
Одна половина Лаки возликовала, что Ночка будет с ним почти до конца пути, и не надо будет ее долго тащить на горбу, вторая обозвала его сволочью, напомнила, что он пользуется доверием влюбленной девушки, чтобы вонзить нож ей в спину.
