– Тише, лодку не переверни. Вот дура, хоть бы от балласта избавилась…
За этим занятием его заметили зизитопы, столпившиеся на обрыве, от лодки до них было совсем мало, метров двадцать. Лаки с ненавистью глянул на Юлиану, лежащую на дне и сотрясающуюся от холода. Схватил дробовик, выстрелил для острастки – мужики попрятались.
– Они уплывают! – заорал кто-то. – Все – на весла!
Из-за кустов выстрелили – Лаки пригнулся и вспомнил: «Если ты услышал выстрел, значит, эта пуля не твоя». Сунул дробовик Юлиане. Вытащил патроны к нему из кармана:
– Понимаю, что холодно, но если…
Она кивнула, взяла ружье в посиневшие руки, прицелилась, выстрелила наугад. Переломила двустволку, зарядила двумя патронами, снова выстрелила. Делала она это профессионально, чуть вздрагивала от отдачи. Лаки, шипя от боли в раненой руке, сел на весла и погреб к берегу в том направлении, куда ему нужно, но заметил, что наперерез плывут три лодки, и развернулся к другому берегу, неизвестному и нехоженому.
– Вот скажи, кто я после этого? Настоящий джентльмен или размазня? – процедил он сквозь зубы.
– Д-ддурак, – проговорила Юлиана, клацая зубами от холода и перезаряжая ружье.
– А и по фиг! – радостно воскликнул Лаки и удвоил усилия.
Юлиана смерила его взглядом и качнула головой:
– Н… нет, не дурак – псих.
– Думаешь, тебе терять нечего? Ты очень ошибаешься, Юлиана.
Женщина заметила движение на острове и снова нажала на спусковой крючок. И опять переломила ствол, зарядила, прицелилась.
Открыли огонь с лодок, и снова промазали. Спасибо, ружья у зизитопов были старинные, обычный АК решил бы исход битвы. Лаки разогнал лодку, выхватил пистолет, снял с предохранителя, поставил в режим стрельбы очередями… и передумал. Патронов у него было немного, убивать он никого не собирался, мужики по-своему правы, – потому вернул «Штайр» в кобуру.
Лодка носом ткнулась в берег, заросший тростником, Лаки прыгнул, снова промочил ноги, выругался. Юлиане, прикрывавшей его отход, было все равно, она и так промокла. «Одно хорошо, – думал Лаки. – Можно этой женщиной мутантов пугать, упыри так точно ее за свою примут. Надо ей посоветовать завести роман с упырем».
Когда продрались сквозь тростник, оказались посреди соснового леса, высокого, темного, зловещего. Неумолимо наступала ночь, спрятаться было негде. Все что Лаки помнил о восточном береге реки – чтобы добраться отсюда до Периметра, надо преодолеть «мерцалку», а это практически невозможно, если встрянешь и вовремя не выберешься, можно годами скитаться по псевдореальностям.
