Чем ближе к крупным городам, насколько я знаю, тем спокойнее было на дорогах, тем свободнее хозяева общались со случайными гостями и незнакомцами. Где-нибудь там-то я и намеревалась обзавестись работой. И обязательно бы обзавелась, если бы на подходах к одной деревушке не услышала жуткий грохот и пронзительные визги какой-то необычной твари. Да настолько громкие и высокие, что даже местные собаки стояли, разинув пасти, и не смели даже заикнуться о брехе. Надо ли упоминать, что на эти звуки сбежались абсолютно все жители, несмело выставив перед собой вилы и рогатины?
Моя помощь подоспела как нельзя кстати. Я согласилась очистить курятник, а именно туда забралась та мифическая зверюга, даже не зная на что соглашаюсь — настолько мне была потребна хоть какая-то работа.
Признаться, мне было страшно туда идти, слыша те потусторонние крики, кажется, пробирающие до самых костей, но выбора у меня все равно никакого не было. И встретятся сейчас две неведомые зверушки, думала я тогда, и неизвестно кто из нас выйдет победителем. Но каково же было мое удивление, если не сказать шок, когда я наконец вошла вовнутрь. Я чуть не разрыдалась тогда. Невероятно пронзительные крики раздавались из дальнего, самого темного угла. Там, зажатый со всех сторон квочками и одним петухом, наседающими на него что есть мочи, трясся от страха дикий зверь, забравшийся в курятник с зимней голодухи. Мне стоило дикого труда, чтобы сдержать себя от каких-либо необдуманных действий.
Передо мной тогда, уже все для себя решившей еще до входа в курятник, вдруг встал нелегкий выбор. Я могла убить дикое животное, как того требовали приличия и правила, а главное, договоренность с сельчанами. Я могла просто разогнать кругом кур, дав тем самым возможность этому зверю сбежать по доброте душевной. Но вместо этого, вместо двух простых истин и путей, я позволила столь непутевому волку последовать за мной. С тех пор в том селении я больше не смею появляться.
Она замолчала, продолжая заниматься своими делами. Даже не подняла взгляда, чтобы увидеть на морде волка каменную мину и презрительно изогнутые губы.
— Действительно, — проговорил он, медленно выговаривая слова, — я знаю эту историю. Благодарю за предупреждение, к которому я, признать честно, отнесся скептически. Как видно, зря.
Теперь настала его очередь молчать, но по натуре своей он не смог продержаться и минуты. Громко и протяжно фыркнул.
— Так вот к какой категории ты меня причисляешь — третьему пути! Я возмущен. Я оскорблен! Квочки? Петух? Начнем с того, что это были…
