Я сейчас полностью захвачена его близостью, так что не могу думать ни о чём другом, кроме как наклониться и прикоснуться к его губам. Я качаю головой, стараясь прояснить её, и делаю глубокий вдох. Интересно, он может читать мои мысли? Потому что даже в темноте я могу различить его белоснежную улыбку.
— Готова? — спрашивает он.
Я чувствую его тёплое дыхание напротив моих губ, поэтому отстраняюсь и киваю, не позволяя себе говорить. Моя дверь находится внизу. Чтобы к ней добраться, нужно спуститься по лестнице. Ашер становится впереди меня и открывает дверь.
— Жди здесь, пока я не приду и не заберу тебя, — говорит он, входя в мой тёмный дом.
— Ладно, — произношу я, когда мои руки начинают ещё сильнее дрожать.
Через несколько минут ко мне выбегает Бист. Я приседаю и глажу его, но чувствую что-то липкое. Что с его шеей? Поднося руки ближе к лицу, я понимаю, что они потемнели. Затем включается и свет, и я кричу. Мои руки все в крови.
— О, Господи! Что случилось? — говорю я, пробегаясь руками по телу Биста.
Он весь красный, но я не нахожу никаких ранений или порезов. Я так сильно дрожу, что мне приходится сесть на землю. Бист мгновенно взбирается ко мне на колени.
— Чёрт, — шипит Ашер, выходя. Он убирает Биста от меня и притягивает меня к себе в руки. — Детка, всё хорошо. Успокойся.
— Я ду... Я... Я думала, что Биста ранили, но ничего такого не нашла. Почему на нём кровь? — всхлипываю я, пока он гладит меня по спине, прижимая ближе.
— Бист в порядке, но нам нужно позвонить в полицию. Кто-то пробрался в дом и воспользовался чем-то красным, чтобы написать на стене. Каким-то образом Бист вляпался в это, прежде чем его закрыли наверху.
Не дожидаясь окончания его слов, я бегу в свою комнату. В гостиной бардак. А на стене красным буквами, похожими на кровь, написано сообщение.
Ни теней, ни огня,
Ни рассвета, ни дня,
Ни луны и ни солнца в помине,
Ни небес, ни земли,
Ни просвета вдали,
Ни границ, ни предметов, ни сини,
Ни дорог, ни ручьёв,
Ни начал, ни концов,
Ни озябшего шпиля часовни,
Ни приезда гостей,
Ни утех, ни затей,
Никуда и не выбраться ровно,
Ни письма, ни газет,
Ни блаженства, ни бед,
Ни вестей ни с востока, ни с юга,
Ни пчелы, ни цветка,
Ни живого листка,
Ни тепла, ни утех, ни досуга,
Но туман, но разлад,
Но слова невпопад –
Но-ябрь!
— Что за чёрт? — шепчу я, когда Ашер поднимает меня на руки и выносит обратно на улицу. — Я знаю это стихотворение. Это «Ноябрь», Томаса Гуда. Зачем кому-то писать его на моей стене? — спрашиваю я, стараясь понять, что значат эти слова.
