Орсина. Вы ничего не знаете.
Одоардо. Ничего?
Орсина. Добрый, хороший отец! Чего бы я не дала за то, чтобы вы были и моим отцом! Простите меня! Простите меня, но ведь несчастье так сближает людей. Я искренне хотела бы разделить с вами боль и гнев.
Одоардо. Боль и гнев? Сударыня… Но я забыл — пожалуйста, говорите.
Орсина. Особенно, если это была ваша единственная дочь… Единственное ваше дитя! Да и не все ли равно? Несчастное дитя всегда единственное.
Одоардо. Несчастное? Сударыня!.. Чего я жду от нее? Но, клянусь богом, сумасшедшие так не говорят.
Орсина. Сумасшедшие? Так вот что наговорил он вам. Ну что ж, возможно, это еще не самая грубая его ложь. Я близка к этому. И поверьте мне, поверьте, что тот, кто не теряет рассудка при известных обстоятельствах, — тому и нечего терять.
Одоардо. Не знаю, что и думать.
Орсина. Не презирайте меня. Ведь и у вас есть рассудок, добрый старик, и у вас есть рассудок. Об этом мне говорит решительное, достойное выражение вашего лица. У вас есть рассудок, но достаточно мне сказать одно только слово, и рассудок покинет вас.
Одоардо. Сударыня, сударыня! Я сойду с ума раньше, чем вы заговорите, если вы не выскажете все тотчас же. Говорите же, говорите. А быть может, неправда, неправда, что вы принадлежите к племени этих благородных безумцев, достойных и нашего сочувствия и сострадания. Быть может, вы самая обыкновенная неумная женщина, и у вас нет того, чего вы никогда и не имели.
Орсина. Так слушайте же! Вы считаете, что вам многое известно, а что вы знаете? То, что Аппиани ранен? Только ранен? Аппиани мертв.
Одоардо. Умер? Умер? О сударыня, это уже нарушает уговор. Вы собирались лишить меня рассудка, а разбиваете мое сердце.
Орсина. Это так, между прочим! Теперь дальше. Жених умер, а невеста, ваша дочь, хуже чем умерла.
Одоардо. Хуже? Хуже чем умерла? Но все-таки умерла? Ведь только одно может быть хуже смерти…
Орсина. И в то же время не умерла. Нет, добрый отец, нет! Она жива, она жива. Только теперь она и начнет жить по-настоящему. Блаженная жизнь, прекрасная, веселая, среди кисельных берегов — до тех пор пока это будет длиться.
Одоардо. Ваше слово, сударыня, то единственное слово, которое должно свести меня с ума! Произнесите его! Не надо по капле наполнять ядом сосуд. Поскорее это слово.
Орсина. Ну, сложите-ка его по слогам. Утром, во время мессы, принц говорит с вашей дочерью, а днем она уже находится в его загородном замке.
Одоардо. Он говорил с ней во время мессы? Принц с моей дочерью?
