Тельхейм. Они причинили мне боль.
Минна(растроганно). Я этого не хотела, Тельхейм. Простите меня.
Тельхейм. А этот доверительный тон свидетельствует, что вы пришли в себя, сударыня, что вы еще меня любите, Минна.
Франциска(вспылив). Шутка зашла уже слишком далеко.
Минна(властно). Позволь тебя просить, Франциска, не портить мне игру.
Франциска(опешив, в сторону). Неужто еще не довольно?
Минна. Да, сударь, с моей стороны было бы жеманством притворяться холодной и насмешливой. Прочь все это! Вы заслужили, чтобы я была с вами правдива, ибо вы всегда говорите правду. Я все еще люблю вас, Тельхейм, все еще люблю, но тем не менее…
Тельхейм. Не продолжайте, дорогая моя Минна, умоляю вас! (Снова хватает ее руку, чтобы надеть кольцо.)
Минна(вырывает руку). Но тем не менее, вернее, тем паче я никогда больше не допущу ничего подобного, никогда! О чем вы думаете, господин майор? По-моему, с вас и собственной беды предостаточно. Вы должны остаться здесь, должны переупрямить судьбу. Второпях я не подыщу другого выражения, именно переупрямить. Даже если страшная нужда будет терзать вас на глазах ваших клеветников.
Тельхейм. Так я думал, так говорил, когда сам не знал, что думаю и что говорю. Обида, затаенная ярость обволокли мою душу туманом, и сама любовь в светлом сиянии счастья не могла рассеять его. Но она ниспослала мне свое дитя — сострадание, ближе знакомое с безысходной скорбью, оно рассеяло туман и вновь вернуло моей душе способность предаваться сладостным восторгам. Инстинкт самосохранения пробудился во мне, ибо отныне я должен хранить и оберегать нечто куда более ценное, чем я сам. Не обижайтесь, сударыня, на слово «сострадание». Слышать его от невольного виновника нашего несчастья ничуть не унизительно. Виновник — я. Из-за меня, Минна, вы теряете друзей и родных, состояние и отчизну. Через меня, во мне вы должны вновь обрести все это, или же моя совесть будет отягощена гибелью прелестнейшей представительницы слабого пола. Не заставляйте же меня думать, что в будущем я сам себя возненавижу. Нет, ничто здесь меня долее не удержит. С этой минуты я буду клеймить презрением несправедливость, причиненную мне. Ужели эта страна — весь божий свет? Ужели только здесь восходит солнце? Какие пути мне заказаны? Где откажутся принять меня на службу? Пусть даже мне придется искать ее под далеким небом — с доверием следуйте за мной, моя дорогая; мы ни в чем не будем нуждаться. У меня есть друг, который охотно поддержит меня.
