21 час.
Да вот беда: Жюжю взял в дорогу самый большой «Луи Вюиттон».
Пятница, 16:10
Выхожу из ванной: Жюжю там все еще отмокает. До чего же здорово встретиться вновь! Поскольку он подписал серьезный контракт в Лондоне, у него отличное настроение. Он даже не стал возмущаться при виде четырех штрафов, лежавших на кухонной стойке. Но разница во времени отбивает у него память: потому что, когда я его спросила, что он предпочитает завтра на ужин: баранину или омаров, у него, как выяснилось, вылетело из головы, что к нам должны были прийти его родители. А я-то носилась по городу в поисках бокалов «Баккара»! «Да это не важно, – заверил меня Жюжю, пока я намыливала ему спину. – Маме не в чем тебя упрекнуть: она сама недавно разбила на даче хрустальную люстру!» А я подумала: неужели и со мной будет такое? Кто его знает? Жюжю привез мне ларчик с разными сортами английского чая. Я-то больше люблю кофе, но ничего, я угощу им гостей. Или утешу им Фатиму, страдающую из-за болезни своей сестры. Или подарю Веро, если среди них есть сорт «вишневые хвостики». Вообще-то надо ей сегодня позвонить, чтобы успокоить ее и сказать, чтобы она больше из-за меня не переживала. На самом деле все у меня отлично. А то, что жизнь видится мне в черном свете и порождает сомнения, когда Жюжю уезжает, так это нормально. Я надеюсь, что Веро сейчас на совещании и что я смогу оставить ей сообщение на автоответчике, потому что, если она сейчас снимет трубку, я заранее знаю, что она мне ответит. Она без энтузиазма в голосе скажет что-то вроде: «Это твой выбор, Мими».
Ну да. Именно так.
Черт! Боюсь, что опоздаю в парикмахерскую!
Дело было на Пасху. Мадам Тротье поставила передо мной тарелку: два ломтя вареной буженины, а на гарнир – порезанный кубиками ананас вперемешку с плавающими в растопленном масле стручками зеленой фасоли. Меня сразу замутило. По дороге на кухню мадам Тротье напомнила:
– Ешь, пока не остыло, Карина!
Я посмотрела на Стива, тот опустил глаза. Его сестра Мелани прыснула со смеху, а парень, которого она с собой привела, спросил, в чем дело.
– Кариной звали подружку моего брата, – пояснила Мелани. – Между прочим, отличная была деваха, но уехала жить к отцу в Штаты. А эту (она двинула вилкой в мою сторону) зовут Жюли, и к тому же она не ест мясного.
«Вот стерва», – подумала я. Поскольку Мелани не удосужилась представить своего кавалера, он сам протянул мне руку через стол: «Бенжамен». «Очень приятно», – ответила ему я. И это было правдой: парень был симпатичным, чего не скажешь о бывших бойфрендах моей золовки. В последний раз она явилась на празднование Рождества со спортсменом-любителем: он нас, помнится, извел в тот вечер своими рассказами о хоккейной лиге своего колледжа. В час ночи, когда мадам Тротье уснула на диване, он сказал Мелани: «Ну что, двигаем в мамину спальню?» Мелани была уже наготове. Из коридора донесся ее радостный гогот: «Берем букву С, берем букву Е, берем букву К, берем букву С, и что у нас получится?» Мелани работает на подтанцовке в футбольной команде своего колледжа.
