Розовый дельфин | страница 59
Диалог вскоре увял, будучи и так не слишком эмоциональным. Гуннул еще раз посмотрел на меня, желая мне страшного, после чего удалился в широкую прозрачную дверь, исполненную самостоятельности. В окно я увидел, как оранжевая металлическая птица взмыла с короткой взлетной полосы от нашего крыльца.
Алиса, одетая в комбинезон цвета аквамарина, очень тугой и матовый, приблизилась. Глаза мои сверкали вопросами, и она не смогла долго изображать задумчивость.
– Какое-то время назад этот гуннул был моим мужем, потом я ушла на задание, – устало призналась она, храбро глядя мне в переносицу. – Никто не планировал, что оно так затянется. Мы были военными и терпеливо исполняли долг. Так прошло более трети моей жизни. Потом из группы замещения я осталась одна, и для контроля над экспериментом, в котором ты остался последним, для протокольной фиксации меня оставили еще на сто лет. – Она улыбнулась своим мыслям. – И я могла тебя убить или хотя бы попытаться это сделать, когда вокруг еще были люди. Я понятия не имела, что ты – неправильный гормонал. Что тебя невозможно будет убить потом. Этот гуннул ждал меня и сейчас пришел за мной, а я с трудом его вспомнила. Но вспомнила. И ничего не почувствовала. Ты словно сбил мой программный код…
– Столько времени прошло, – пожал я плечами, не видя в узнанном ничего особенного и понимая, что в текстах этих сокрыта женская хитрость.
Меня выпустили из черного квадрата месяц спустя. Алиса действительно могла диктовать свою волю странному миру, первый опыт прошел удачно. На меня надели прозрачно-молочный браслет, который фиксировал плавные передвижения внутри просторного дома Алисы и не поддавался воздействию извне. Мне не разрешалось покидать дом, на пористой площадке перед входом, на высоте множества километров над уровнем нуля, пристально несли службу два широченных гуннула и бесшумно висел патрульный корабль. Кроме того, за мной следил созидательный компьютер, черпая бездну информации из проклятого браслета.
Огромную часть времени я пробыл в глубоком аутизме, с трудом реагируя на раздражения, и большей частью сознания увлеченно плескаясь в глянцевом океане подсознания, где невыносимым грузом плотно складировалось неоднозначное прошлое. Я перемалывал старые диалоги, находя в них подтверждение тому, что во всем безумии распахнулось перед наивным взором.
– Наверное, все остальное находится в музее, – как-то сказала Алиса.
– В музее? – не понял я ее. – Каком музее?
