– Вы безумцы, межпланетные корпоративные безумцы…
– Может, и так, – торжественно скрипнул мой враг. – Я не пришел сюда называть вещи своими именами или тем более пытаться определить правых и виноватых. Когда событие растянуто на сто и больше лет, едва ли возможно такое эмоциональное его восприятие. Я же объяснил: мной движет усталость… И мне уже пора! Боюсь, мое долгое отсутствие может кто-нибудь заметить… – Существо перешло на повизгивание, потом и вовсе уклонилось в непонятное: – Вы должны будете вскоре отдать кое-что Аномалии… В ее пламени возможно будет растопить этот новый сгусток жизни…
– Не понимаю… – в очередной раз признался я и схватился за штору.
– Главное, не глупите… просто отдайте ей это, – уже мягко пропиликала цикада. – Вам позволят жить, не сомневайтесь… вам и ей, конечно. Я вижу это… Главное, не навредите сами себе.
– Если я так силен, – с вызовом вскричал я, сжимая пальцы в гудящий кулак, – значит, мне не составит труда справиться с тобой! Значит, ты не сильнее сотни собак, и я сумею вырвать тебе сердце! – Я дернул синюю ткань, но цикада повисла на ней с другой стороны, не давая возможности схватиться с нею.
– Моя раса умеет коротко глядеть в будущее, совсем коротко, но зато очень далеко, – заскрипела она свои мантры, колющиеся на множество шумных эха. – Иногда я вижу вперед настолько, что далее уже нет ничего, кроме вселенской тишины. И неизвестно, что будет причиной той тишины. И чья тишина наступит раньше. Сделай правильный выбор, мой человек!
– Я убью тебя, – сумрачно дохнул я в синее полотно и бросился сквозь него, пытаясь спеленать нечто.
– Нет, – падая с унитаза, возразило существо. – Меня уже почти нет.
Я рванул штору, она оторвалась. Я рухнул вместе с ней, нанося удар сквозь холодную ткань. И оказался на полу – один. Крышка унитаза была опущена.
Я лежал на стеклянной крупе, и подо мной опять наметилась кровавая лужа.
В тот же миг чья-то вкрадчивая рука пошевелила нехитрый механизм замка дверей в ванной. В измененные четыре стены заглянул человеческий свет.
– Дорогой? – изумленно спросила Алиса, внимательно изучая меня, лежащего на синем полотне, испещренном кровавыми разводами, среди пруда мелкого стекла, в котором массово проецировалась моя нездоровая личность. – С кем ты разговариваешь?
Алиса не осталась довольна разбитым зеркалом, с которым у нее установилась особая связь за недолгое время нашего присутствия.
Я не торопился рассказывать Алисе о странном видении.
