Алиса завернулась в полотенце, усыпанное изображениями пышных роз, которое по сей день, уже ветхое, путешествовало с нами в одном из рюкзаков. Босые ноги ее вкусно зашлепали в глубь дрожащих от зноя стен. А я еще немного покрутился под очаровательной лаской воды. Потом переместился на белый холодный кафель и принялся рассматривать себя в зеркале.
Я задумался о том, что она любит во мне. Позже я часто, с периодичностью раз в несколько лет, находил в ее рюкзаке зеркальце, в котором долго и пристально разглядывал свое лицо. Оно застыло в тридцатилетней маске, сохранив мимику, морщины и прочие шрамы жизни, которые олицетворяли меня. Прямо в мою широкую переносицу смотрел будто вырезанный из дерева смуглый мужской лик с черными волосами на голове и застывшей на щеках трехдневной щетиной. Уже множество лет я не брился. Холодные серые глаза не моргали, ямки на щеках растворились во временной грусти, а острый подбородок и правая скула несли на своей кожной сути аккуратные коричневые ранки родинок.
Я тщательно вытер белым полотенцем спасительный шар ионизатора, на секунду поймав собственный взгляд в зеркале. Захотелось с размаху ударить головой отражение, чтобы разнести в пластиковый порошок осточертевший прибор. После этого мне осталось бы надеяться, что за прошедшие годы что-то в мире изменилось.
Разумеется, я не стал делать ничего подобного.
Металлическая раковина была в застарелых пятнах от умерших капель воды, они ложились слоем на слой, представляя собой сложное образование, навевающее думы о зарождении внеземной цивилизации. Я поскреб пальцами это мироздание, оно не шелохнулось, намертво въевшись в спасительную твердь. Я намочил ладонь и тяжело провел ею по сложному рисунку. Тот дрогнул и рассыпался на несколько кусков. Еще движение влажной кистью – и чужая упорядоченность рухнула.
Я опять вперился взглядом в отражение, узнавая и не узнавая себя.
Через несколько дней зеркало все же было разбито. Я сделал это механически, решив разрушить странную тягу к амальгамному предмету.
И действительно – мне стало легче. От удара по своему изображению высокое стекло водопадом рухнуло вниз, окатив агрессивного двойника брызгами и оставив на нем кельтские узоры царапин. Немного времени спустя собственная кровь омыла тело длинными полосами и размашисто закапала на пол. Я запаниковал, потому что не видел человеческой крови несколько десятков лет. Запрыгнул в ванную, включил душ, одновременно отгораживаясь шторой от прочего мира.
