Английская лаванда | страница 42

– Что ты там бормочешь?

– …к Илиону… поплыл туда в кораблях острогрудых… Мне уж его не увидеть в отеческом доме Пелея; но доколе и жив он, сиянием дня озаренный…[6]

– Это про Ахиллеса, да? – Желая облегчить заклятому противнику финал, садовник взял его выпростанную из пуховой глуши руку. – Я тоже читал про Ахилла. Ну же, скоро пройдет, все будет хорошо. Разве хочешь погибнуть трусом? Тише, все нормально.

– Поплыл в кораблях острогрудых…

А дальше Мередит зашелся судорогами и больше не произнес ни слова. На востоке тускло забрезжил рассвет, розоватая кромка неба обещала первый погожий день за неделю. Дождь стих, распелись соловьи и стражи зорь, малиновки.

На крайний случай до прибытия поезда у Гардинера оставалось ружье.

«Не убий!» – грозно кричала заповедь, сверкала фотографическими вспышками в налитой свинцом садовой голове, пока он, меряя шагами гостиную, снимая двустволку и вешая обратно, задумчиво напевал: «Что же он делал, великий бог Пан, там, в камышах, за рекою?»

Наступил период, лет в девять-десять, когда они постоянно дрались друг с другом. То и дело находился повод для стычки: или кто-то под столом нарочно задевал коленкой, или разгорался спор из-за того, что заводить в граммофон. Выходя за пределы Пайнс, Мередит, и до того державший Клайва за руку весьма крепко, чтобы взрослые не обвинили, будто он не следит за мелким, теперь сжимал ее до синего ободка вокруг запястья. К. безуспешно просил отпустить, после чего кусал старшего или бил его свободным кулаком, попадая из-за разницы в росте куда-то в ключицу.

М. взялся тренировать друга на теннисном корте. Его раздражала неуклюжесть ребенка, которую тот преподносил с едва ли не высокомерием, кофта с вязаными косичками, и более всего – его новые знакомцы.

– С кем ты водишься в школе?

– Есть один тип… Пол Штайн.

Мередит чуть не поперхнулся кружком мармелада:

– Еврей?

– И что? – возмутился К., которому сызмальства претила идея любого неравенства. – Второго зовут Гардинер, Натан Гардинер, увлекается садоводством… забавно, учитывая фамилию, да?

Услышав про садоводство, М. усомнился в здравомыслии воспитанника:

– Лучше уж тот, что еврей.

В середине лета на неделю зарядил дождь. Не выпуская энергию на улице, не бегая по дорожкам и не опрокидывая бочки в подвале (обоим жутко нравился этот грохот), они вели еще более ожесточенные схватки, терпя друг друга в замкнутом пространстве.