У него тоже были вопросы. Кто на всем божьем свете мог хотеть убить Майка Дэвиса? И в Свитуотере тем более? Нет, это не может не быть несчастный случай. Пацан с винтовкой палил в лесу по «нечисти».
Ничего иного.
* * *
В соседней комнате работал телевизор, настроенный на погодный канал. Четыре человека в оранжевых пластиковых креслах делали вид, что его смотрят. Кочевник всегда говорил, что погодный канал похож на дзен: он оставляет в голове пустоту с цветными картинками и успокаивает разум иллюзией упорядоченности. Сейчас им всем дзен был необходим в максимальных дозах.
Через комнату прошел полисмен — что-то спросить у Везунчика Льюка и Копалки. Берк, сидевшая поодаль от других в черных очках Кочевника на бледном лице, выпрямилась и спросила скрипучим голосом:
— Нашли его уже?
Полисмен, испытывая неловкость, посмотрел на детективов. Копалка сочувственным тоном проговорила:
— Как только найдем, дадим вам знать. Обещаю.
Берк откинулась назад, на спинку стула. Губы сжались в ниточку. В очках отражались сверкающие солнечные символы с карты погоды.
Кочевник коротко глянул на Ариэль, сидевшую через пару кресел от него рядом с Терри. У нее запали глаза, лицо побледнело, и то и дело в горле зарождался какой-то резкий звук, будто она просыпалась в начале очень плохого сна. Терри смотрел то в телевизор, то в пол. Веки за очками отекли.
— Мы едем в мотель, — объявил Гений-Малыш. — Там сегодня заночуем.
— Отвези их, — сказала Копалка напарнику тихим голосом. Взяла блокнот «Биг бойз барбекю» с записанным номером. — Я займусь этим.
Кочевник подумал, что не сможет встать. Со стороны могло показаться, что он лучше всех владеет собой в этой разбитой группе. Менее других потрясен, более других способен вынести трагедию и быстрее от нее оправиться. Но такой взгляд со стороны был сугубо неверен.
За прошедшие девяносто минут он сто раз пережил свой личный кошмар.
* * *
«Джонни, дорожной карты здесь нет».
Но…
Это был другой вечер. Десятого августа девяносто первого года. Суббота, возле клуба «Шенаниганз» в Луисвиле. Около полуночи, на парковке, залитой синим и зеленым неоном, Дин Чарльз и «Roadmen» начали паковаться в фургон, выступив на открытии у «Street Preachers». Джон был мальчик, сынок, фан. А отец был бомба, «Киллер». Играл на золотистом «страте», который прорезал аранжировку, как бритва — сало. А петь… этот человек умел вопить. Он был как бутылка, начиненная молниями. На сцене, впереди и в центре, он стоял в золотом сиянии, и сила исходила от него, энергия и жизнь. Других таких не было.
