Эффи носилась по дому в одном белье, готовясь к вечеру.
— Ты что, всерьез решила не ходить? — спросила она Клару.
— Кому я там нужна? Да мне и самой у них скучно.
— Они к тебе хорошо относятся.
— Ничего не могу поделать. Я еще в прошлом году решила. Ни для них, ни для меня никакого удовольствия.
— Не выгорит. За тобой приедут, можешь не сомневаться.
В восемь вечера Эффи с отцом и матерью укатили на машине к Уильямсонам. Клара прошла через магазин, открыла дверь и выпустила их на улицу.
— Звезды высыпали, — сказала мать. — Похолодало.
Клара постояла на пороге, глядя на звезды, и решила, что в самом деле подмораживает.
— Ты все же давай собирайся, — крикнула из машины Эффи. — Сама знаешь Уильямсонов. — И она так звонко и заразительно рассмеялась, что отец с матерью тоже не смогли удержаться от смеха.
Когда машина тронулась, Клара закрыла дверь и отключила звонок. Потом поднялась наверх, переоделась в халат и снова задумалась о песне, которую пытался найти молодой человек. Сев за рояль, она тихонько напела несколько мелодий.
В девять часов послышался стук в окно со стороны переулка и голос Фредди Уильямсона.
— Это кто к кому не желает ехать? — гудел он. — А ну открой окно.
Она подошла, отдернула штору и посмотрела вниз.
На тротуаре стоял Фредди Уильямсон и целился в нее шоферской перчаткой.
— Одевайся! И поживей! — крикнул он.
Она открыла окно.
— Тихо, Фредди. Люди услышат.
— И пусть слышат. Кто к кому не желает ехать? Я и хочу, чтобы слышали. — Он запустил по окну перчаткой. — Все просто-напросто возмущены. Одевайся живей!
— Пожалуйста, уймись, — сказала она.
— Тогда впусти меня, — загудел он. — Надо поговорить.
— Сейчас.
Клара спустилась, отперла дверь и провела его через магазин в музыкальный класс. Он ежился, притоптывал огромными ножищами и все повторял, что на улице холодает.
— Надо было пальто надеть, — сказала она.
— Не ношу, — ответил он. — Терпеть не могу кутаться.
— Тогда не жалуйся, что замерз.
Массивный, розовый, с большими губами и блестящими, как у пуделя, глазками, Фредди грузно ходил из угла в угол, то и дело останавливаясь у камина потереть руки.
— Родительница приказала без тебя не являться, — сказал он. — И никаких разговоров.
— Не поеду, — сказала она.
— Поедешь как миленькая. А пока ты собираешься, я чего-нибудь выпью.
— Пожалуйста, если хочешь. Только я не поеду. Чего тебе налить?
— Джина, — сказал он. — Ну и занудой же ты бываешь, Кларочка.
Она молча налила ему выпивку, и Фредди Уильямсон поднял стакан.
