Тут из-за угла показался Рома с моей сумкой и одеждой под мышкой. Он озирался и часто дышал, увидел меня, и лицо приобрело выражение озабоченности и сочувствия. Ну, нет! Размазывая слезы, я встала в позу бойца и стала выплевывать в его сторону гневные и оскорбительные слова.
– Не приближайся ко мне, ублюдок! Предатель! Уйди, я не хочу тебя видеть! Изыди, отродье сатаны! Дьявол в обличье ангела! Как можно было тебе верить! Мерзавец! Ты хуже своего гадкого друга, даже не прячущего гнилое нутро! Поели борщика, идиоты? Он, как хозяин хаты, первым должен был отведать моего тела, а ты потом – паровозом, да? Гнида! Придурок!
Роман под нескончаемую филиппику моего отчаяния спокойно и тихо приближался. Я уже готова была отвесить ему пару пощечин, но он схватил меня за руки, обнял и торопливо зашептал на ухо:
– Ниги, дорогая, бедная моя девочка, все хорошо, успокойся. Досталось тебе. Мы все поправим, ведь ничего страшного не произошло, слава Богу. Я – ишак, даже представить не мог, что у Павла на уме. Я ведь его почти не знаю. Он сам предложил пообедать. Козел безрогий! Мне теперь влетит, наверное, на работе, но я ему от души врезал. Голому, когда увидел и понял. Солнышко, не хмурься. Ты такая сильная, храбрая. Все преодолимо. Я рядом, я помогу. Давай курточку оденем, дрожишь вся. Не плачь, вот так, слезки вытрем, улыбку нарисуем.
– Я не верю тебе, вы все подстроили, – еле слышно шептала я, послушно одеваясь и подставляя лицо под носовой платок.
Роман нахмурился, но продолжил мягко и настойчиво:
– Понимаю. Я бы тоже не поверил. Давай уйдем отсюда, милая, позволь я доведу тебя до гостиницы. Там тепло и не страшно. Ты умоешься, поспишь, чаю горячего выпьешь, больше никаких приключений, честное слово.
Густым туманом покрыты мои воспоминания обо всем, что происходило до следующего утра. Открыв глаза на рассвете следующего дня, я невероятно долго восстанавливала картину реальности. Все, всплывающее в моем воображении в виде образов недавнего прошлого, больше походило на осколки сновидений.
Не меньшее удивление вызывала открывшаяся взору реальность. Окно, полка с пожелтевшими журналами, рассохшийся шкаф, потертый линолеумный пол, небольшой деревянный стол с осколком зеркала, допотопный дисковый телефон, железная кровать с комковатым матрасом, на которой я лежу, древний стул под окном, на спинке которого поверх ладоней дремлет голова Романа. Комната отдыха вахтеров? Кто нас сюда пустил? И почему Роман не ушел? Остался сторожить мой покой?
