Так за дело — и пора обжить отпущенные нам пространства, и вот он между магазином и аптекой: здесь два подъезда и широкие подоконники, нет, правда, света, но ведь влагу мимо рта не пронесешь и при свете уличного фонаря.
А если подъезды заняты более шустрыми, так кто ж может помешать и спуститься возле аптеки к речке, и там у киосков, лавок и магазинчиков много пустых ящиков и из них нетрудно, ребятушки, соорудить себе и стол и лежак. Если же не очень люто морозит, есть отличный даже навес над черным ходом хозяйственного магазина, там сено набросано, так и что есть лучше, как прилечь на это сено да под речи друга так это расслабиться после трудового дня и как бы посторонним оком наблюдать, как твое тело медленно обволакивается теплом и что-то такое легкой дремотой, и это же пребольшое наслаждение получается.
Ну а самые закаленные спешат к парку, чтоб занять скамейки возле памятника, туда не проникает свет и при необходимости можно даже и вздремнуть, вытянувшись на скамейке. И никто тебе не помешает при этом, дружище, люди, к делу не причастные, пугливо обтекают это место, машинам же охранным въезд воспрещен — памятник, как было замечено, место заповедное то есть.
Люди же кремневые, которые не знают простуд и доживут до ста лет, если их не остановят, пробираются вверх по речке, обживают место под мостом, там тоже уютно — не падают на голову осадки, если же найти камешек поудобнее, так и вовсе сносно выходит — сухо и ветра нет, ну, ловкачи, всё-то ищут возможностей для счастья почти полного.
Впрочем, есть еще скамейки на берегу пруда, но туда ходят люди уже вальяжные, то есть нетрудовые, кому для глаза простор нужен, а для языка речи пространные, душа человека обыкновенного нетерпелива и, разумеется, не стянет выносить десяти минут оттяжки услады.
Владимира Ивановича Раздаева не было с теми, кто спешит за зельем веселящим, не было его и с теми, кто торопится добыть продукты на вечер. Нет, что высокомерничать, в свое время и он пивал, и даже отлично пивал и все заповедные места знает, да и продукты нужны ему были, потому что несколько лет у него сговор с Верой Васильевной, женой единственной — идешь с работы, загляни в магазин, что есть, то и бери.
Не спешил, словом говоря, Владимир Иванович только потому, что спешить не мог, — мешала собственная поясница. Прихватила три дня назад а садиться на больничный никак нельзя, потому что много неотложной работы и при ней Владимир Иванович человек почти незаменимый.
