– А я…
– А что ты?
– Через год я буду работать на ферме. Направление уже прислали. И это навсегда, на всю жизнь, понимаешь?
Как не понять? Степан понимал. Потому и спросил осторожно:
– Почему именно на ферме?
– Да потому что, если родители оба погибли на фронте, детям их запрещено поступать на военную службу. Таков закон.
– Ах зако-он,– протянул Степан.– А что, правильный закон. Воинский долг перед Империей твои родители уплатили сполна. И за тебя, и за детей твоих.
– А они будут, дети? – посветлела Нюра.
– Еще какие! – он сказал это так уверенно, что сам вдруг понял: да, действительно, будут. Вот только нескоро, позже. Хотя бы годика через три. Почему так? Ну хотя бы потому, что Нюра в его глазах все еще оставалась ребенком. Да, он любил ее, да, она была желанна, как никакая из женщин. Но года, года! Как можно убедить себя в том, что ты имеешь моральное право обесчестить пятнадцатилетнюю девушку? Именно обесчестить – в его словаре иного определения данного поступка попросту не было. И пусть все законы и морально-этические нормы этого мира в один голос твердят, что, наоборот, это нормально, что так и должно быть, Степана их увещевания волновали мало. Он слишком хорошо себя знал. Знал, что себя уже не переделать. Не в этой жизни.
– Постой,– Нюра высвободилась из его объятий, и они пошли рука об руку по ночному лесу.– Я давно хотела тебя спросить…
– О чем?
– Я тебе люба?
– А что, у тебя есть какие-то сомнения?
– Нет, скажи мне прямо!
– Ну хорошо: люба.
– Тогда у нас очень мало времени! – она ускорила шаг настолько, что Степан едва успевал теперь поспевать за ней.
– А к чему такая спешка?
– Как это к чему? – Нюра похоже была изрядно удивлена.– Ты меня любишь, я тебя люблю. Так?
– Так.
– На сиртей вы выступаете через пять дней?
– Тоже верно.
– Тогда мы должны обвенчаться как можно скорее, чтобы все как у людей было!
– Погоди. Почему так сразу? После задания никак нельзя?
– Нельзя. Ты мне должен успеть ребенка сделать. А то и двух,– даже в кромешной темноте Степан почувствовал, что она улыбается.
– Все равно не понимаю,– честно признался он.
– Ну что ты не понимаешь, глупый? Закон такой. Перед тем, как идти на войну, парень обязан взять в жены любимую девушку, а она, в свою очередь, должна зачать от него ребенка. И тогда в случае его смерти род не прервется!
Все предельно ясно. Все как по нотам. На первом месте интересы рода. Остальное – вторично. И как ей объяснишь свои собственные переживания?
