Нагнув голову, чтобы защитить лицо от снега и проскользнуть под встречным ветром, Яшка поминутно оступался, падал и снова, ругаясь сквозь зубы, поднимался и шёл вперёд. Никогда в жизни он ещё не ругался так зло.
И вот наконец разъезд. Из мглы вынырнула голова Барамбаева и тотчас исчезла, чтобы через минуту появиться в другом месте. Директор что-то кричал, размахивал руками. Последовав за ним, Яшка очутился возле железнодорожных платформ.
Эти платформы стояли в тупике — одиннадцать неподвижных снежных глыб. Слегка посерело (уж не утро ли?), и Яшка, приглядевшись, с трудом различил очертания автомашин и тракторов. Их надо было сгрузить на землю.
Недолго думая он взобрался на ближайшую платформу. Ледяной металл обжёг руки.
Рядом очутился ещё кто-то. Наклонился, засопел от натуги, и Яшка, не поворачивая головы, понял; Чижик. Потом увидел Пашку Сазонова, и — может, ему показалось? — Надю. Все они были рядом, в двух шагах от Яшки, его плечи касались дружеских плеч, и Яшка почувствовал в себе такую богатырскую силу, о которой не подозревал раньше.
— Раз, два Взяли!.. Раз, два Снежная глыба сдвинулась и накренилась. Медленно, словно нехотя, поползла она вниз по брёвнам. То, что было не под силу одному Яшке, сделали двадцать рук. За первым трактором пополз второй, за вторым — третий Потом наступил черёд автомашин. По сравнению с тракторами они казались лёгкими, летучими. Но сил уже не было. Отупев от боли, ребята валились с ног.
Промелькнуло бледное — ни кровинки! — лицо Нади. Охнув, осел Пашка Сазонов. Яшка видел, как плачет, не стесняясь этого, маленький Чижик, как выбиваются из последних сил здоровяки молотобойцы, которые по утрам играючи «крестились» двухпудовыми гирями, и, чувствуя, что вот-вот не выдержит и свалится с ног, последним напряжением воли заставил себя подставить плечо под борт застрявшей в снегу автомашины. «Врёшь, не сломишь!..» — мысленно твердил он кому-тс невидимому, чужому, который исподтишка нашёптывал ему: «Да хватит, неужели тебе больше, чем всем, надо? Присядь, отдохни»
Ещё одно усилие, и автомашина сползла с насыпи. Эмтээсовский трактор, зацепив трос, отволок её в сторону. Можно было выпрямить спину и передохнуть.
— Умаялся? — Яшка вытер рукавом взмокший лоб и улыбнулся Чижику. — Умаялся, вижу — Яшкин голос был ласков. — Да ты присядь, мы тут сами управимся, без тебя.
— Нет, — Чижик замотал головой. В его глазах стояли слёзы, но он не хотел сдаваться.
