Выпитая виталийцем водка вскоре входила в свои права. Он скоро почувствовал утомление во всем теле и затем впал в крепкий сон.
Билль, желая основательно напоить его водкой, продолжал ему подавать один раз за другим бутыль, из которой тот машинально глотал, пока совершенно не впал в бесчувствие. Билль оттащил его в угол и положил около пьяного также и бутылку. Это имело двоякую цель: во-первых, если пьяный проснется, он сумеет опять за нее схватиться, во-вторых, это отводило глаза от виновника всего и можно было полагать, что постовой сам напился, без посторонней помощи.
Теперь путь был свободен. Контрабандист осторожно огляделся кругом, не подсматривает ли кто-нибудь, и пустился к той бочке, в которой адмирал Хурхиль был заперт.
Адмирал был в состоянии, близком к отчаянию. Не говоря о телесных мучениях, дух его был так угнетен, что он с радостью лишил бы себя жизни, если бы имел возможность.
Услышав приближающегося к его тюрьме, он окликнул того:
— Кто бы вы ни были, я умоляю вас размозжить чем попало мой череп, или ударяйте кинжалом в горло. Так дальше жить не могу. Сжальтесь надо мною, если вы человек!
— Пст, не так громко, господин адмирал!! Может быть, найдется средство, чтобы освободить вас от мучений, режущих мне сердце.
Слова эти на чистом английском языке произвели замечательное впечатление на адмирала.
— Кто вы такой? — спросил лорд Хурхиль также по-английски, тогда как раньше говорил на ломаном немецком языке, предполагая, что это виталиец.
— Ваш друг, — шептал теперь контрабандист у самой бочки адмирала. — Англичанин, как вы, по имени Билль, взятый Штертебекером в плен.
— Ах, я вспоминаю, — возразил Хурхиль. — Это вы тот негодяй, выдавший главе пиратов местопребывание «Орлиного Крыла»?
— Мог ли я иначе? Разве не привязал меня король разбойников к мачте, чтобы пытать меня «испанскими сапогами»? Эта ищейка и без меня тоже бы нашла «корабль золота». Гораздо умнее было мое действие; я встрелся в его доверие. Если бы не это, я бы теперь не имел возможности вступить с вами в переговоры.
— Вы хотите вступить со мною в переговоры? Относительно чего?
— Относительно вашего освобождения!
— Га!
— Пст! Не так громко, адмирал, нас могут услышать. Здесь стены слышат, а с Штертебекером шутить плохо.
— Вы правы, — сказал лорд Хурхиль уже пониженным голосом. — Этот ужасный пират, видимо, в союзе с дьяволом. Я чуть с ума не схожу, когда подумаю, что этому проклятому разбойнику удалось разбить мой флот.
