Самбо не медлил ни минуты, чтобы следовать своему господину, которому присягал в верности до самого гроба, хоть бы даже в самую Джегенну (ад).
Позабыв все кругом, с одной только мыслью спасти своего господина, бросился он к пещере.
Он перепрыгнул дымящий ручей, и в следующем моменте он находился уже во внутренности страшной и до сих пор священной пещеры.
Она была полна мраком, потому что сумерки уже совершенно спустились, и в ней ничего нельзя было разобрать.
Между тем он заметил в стороне боковую пещеру, правильно освещенную, откуда, к его изумлению, раздался голос его господина.
С любопытством он подошел ближе и увидел его в крепких объятиях с мудрой Мириам, сидящих на диване.
Сама пещера же — и это его глубоко изумило — была не только удобна, но была устроена со всей роскошью; она образовала настоящее жилое помещение, в котором были все предметы, которых человек требовал для удобной и приятной жизни.
Штертебекер и Мириам тотчас же заметили стоявшего Самбо.
— Это твой товарищ, приведший тебя сюда? — спросила Мириам, или как она действительно называлась, Адельгейд фон-Винсфельд.
— Да, это верный парень, которому я обязан жизнью. Не прогоняй его, оставь его здесь. Право, я ему очень благодарен.
Мириам кивнула головой.
— Пусть по-твоему будет, Клаус! Между тем мы должны еще сохранить религиозную маску о моем положении как пророчицы, пока мы не сумеем оставить на всегда эту страну. Если население узнает, что я не больше как обыкновенная европейская женщина, выброшенная на этот берег, то меня забросят камнями, и вместе и тебя, мои дорогой Клаус. Поэтому надо позаботиться, чтобы твой товарищ сохранил тайну. И он также не должен знать всю правду.
Этот разговор происходил на немецком языке, и Самбо не понимал ни одного слова. Так продолжалось еще некоторое время.
— Что бы нам сказать ему, дорогая мамочка?
— Предоставь это мне. Я знаю, как обращаться с этими людьми. Они суеверны, и мы должны этим воспользоваться, если хотим спасти свою жизнь.
Мириам обратилась теперь к Самбо и сказала ему на арабском языке:
— Ты должен присесть к ногам твоего господина, которого ради его добродетелей нашла возможным принять. Только каждые сто лет бывает один день, когда Мириам, пророчица святой горы, показывается смертным. Сегодня этот счастливый и великий день, и вы те благословенные люди, которым пало в удел это чудо.
Самбо немало был поражен от этих открытий и в суеверном страхе опустил глаза вниз. Слишком остры были впечатления виденного им здесь. Еще больше было его изумление, когда Мириам продолжала:
